Юрий Голышев: Чеховская «Чайка» – это скрытая, напряженная трагедия будней.

120 лет назад 18 ноября 1895 года в небольшом деревянном флигеле в подмосковном имении А.П. Чехова Мелихове случилось событие, которое повлияло на развитие не только российского, но и всего мирового театра. В этот день Антон Павлович Чехов поставил последнюю точку в рукописи своей гениальной пьесы «Чайка». В письме к Е.М. Шавровой он сообщил: «Пьесу я кончил. Вышло не ахти». А в письме А. С. Суворину добавил: «Начал ее forte и кончил pianissimo вопреки всем правилам драматического искусства. Вышла повесть. Я более недоволен, чем доволен». Премьера  «Чайки» состоялась 17 октября 1896 года в Александринском театре в Санкт-Петербурге. Провал был полный. Критики писали после спектакля: «Чехов все-таки большой писатель. Вечные похвалы парализовали в нем критическое отношение к себе, но это на время. Неудача должна послужить ему же на пользу. Мы еще увидим не одну его замечательную комедию. Ведь, и Наполеон проигрывал битвы. Не надо только терять мужества». Авторитетный критик А.Р. Кугель в «Петербургской Газете» писал: «Давно не приходилось присутствовать при таком полном провале пьесы. «Чайка» Чехова производит поистине удручающее впечатление. Пьеса г. Чехова болезненная. Действующие лица бродят не в экстазе, не то в полусне, и во всем чувствуется какая-то декадентская усталость жизни. Талант г. Чехова страдает каким-то глубоким внутренним недугом».

Между тем, через два года премьеру «Чайки» в Московском Художественном театре  ждал ошеломительный триумф, спектакль потряс зрителей и критиков до глубины души. Критик Николай Эфрос писал: «Художественный театр одним ударом, первым же спектаклем «Чайки», разбил нелепый предрассудок, вернул русскому театру Чехова, а Чехову вернул веру в себя, как в драматурга». И продолжал: «Все были потрясены. Уже не было скептиков и пересмешников. И все были полны художественной радости, которая таинственно идет об руку со скорбностью даваемых искусством чувств и переживания». К.С. Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве» рассказывает: «Как мы играли – не помню. Первый акт кончился при гробовом молчании зрительного зала. Одна из артисток упала в обморок, я сам едва держался на ногах от отчаяния. Но вдруг, после долгой паузы, в публике поднялся рев, треск, бешеные аплодисменты. Занавес пошел… раздвинулся… опять задвинулся, а мы стояли как обалделые. Потом снова рев… и снова занавес… Мы все стояли неподвижно, не соображая, что нам надо раскланиваться. Наконец, успех, и мы почувствовали успех, и неимоверно взволнованные, стали обнимать друг друга, как обнимаются в пасхальную ночь!»…

В Государственном литературно-мемориальном музее-заповеднике А.П. Чехова «Мелихово» каждый год, начиная с 1995 года, 18 ноября проводится так называемый «Чайкин» день», на который съезжаются литераторы, критики, режиссеры, актеры, зрители  – все, кто любит творчество А.П. Чехова и его великую пьесу. В этом году в день 120-летия «Чайки» мелиховская программа была насыщенной и своеобразной. В фойе Театрально-выставочного зала продолжила работу выставка под названием «Год 1895. Сюжеты для небольшого рассказа». Экспозиция выставки познакомила посетителей с подробностями мелиховской жизни писателя 1895 г., знаменательными встречами с Л.Н. Толстым и И.И. Левитаном, творческой историей создания знаменитой пьесы. На протяжении всего «Чайкиного» дня» посетителей музея сопровождали аудиозаписи различных спектаклей по великой пьесе, которые транслировались на всей территории Музея-усадьбы. А любителей музыки ждал сюрприз. В гостиной Главного дома музея был устроен импровизированный концерт, в котором приняли участие студенты факультета музыкального театра Российского университета театрального искусства (РУТИ-ГИТИС) мастерской А.Б. Тителя и И. Н. Ясуловича. Юные певцы отнеслись к акции Музея-заповедника с трепетом и воодушевлением. Достаточно сказать, что они привезли с собой роскошные концертные костюмы и исполняли русские романсы чеховского времени с таким подъемом и радостью, что восторгам публики не было конца. Это был их первый официальный концерт, который, безусловно, запомнится им на все жизнь. Еще бы: ведь не каждому даже прославленному певцу выпадает такое счастье – спеть в гостиной дома великого русского писателя!  А в мелиховском «Театральном дворе» - мощном деревянном срубе, который во времена А.П. Чехова служил скотным двором – состоялась творческая встреча с актерами МХТ им. А.П. Чехова, заслуженными артистами России Анатолием Белым и Василием Немировичем-Данченко. Между тем, речь на этой встрече шла вовсе не о творческой судьбе самих артистов, а о великой пьесе А.П. Чехова, в которую, как показалось автору этих строк, знаменитые мелиховские гости влюблены не меньше тех зрителей, которые до отказа заполнили в этот день «Театральный двор». Началась встреча с полушутливой реплики А. Белого о том, его коллега – внук прославленного основателя МХТ В.И. Немировича-Данченко – находится буквально «в одном рукопожатии» от А.П. Чехова. А Василий Михайлович в свою очередь заметил, что, если бы не его дед, который вселил в А.П. Чехова уверенность в том, что он должен писать пьесы, последний вряд ли бы состоялся как драматург. С другой стороны, и Московский художественный театр вряд ли бы стал тем, чем стал, если бы не чеховская «Чайка». В этот вечер оба артиста взяли на себя несвойственные им роли историков театра и театроведов. Они с чрезвычайным увлечением говорили об истории постановок «Чайки» в МХТ, о знаменитых актерах, которые были заняты в разных сценических редакциях пьесы. Причем, было заметно, что участники встречи серьезно подготовились к ней: цитировали воспоминания современников о «Чайке», мемуары великих мхатовских актеров и статьи критиков. Было отрадно наблюдать, что и аудитория, собравшаяся на эту встречу, оказалась очень «чеховской» по духу. Порой можно было даже услышать, как зрители вполголоса повторяют за актерами цитаты из литературных источников о «Чайке». Встреча оказалась не только познавательной, но и доверительной. И этому даже не помешали периодические отключения электроэнергии во всем Чеховском районе из-за снегопада, сопровождавшего весь «Чайкин» день». Который, однако, вовсе не испортил настроение участникам, а лишь добавил этому чеховскому празднику очарования и прелести.

В доме Н.А. Варенникова, где расположена Мелиховская театральная школа, на протяжении всего дня проходила non-stop демонстрация видеофрагментов нескольких спектаклей по пьесе «Чайка»: Александринского театра (г. Санкт-Петербург) в постановке Кристиана Люпы, балет Джона Ноймайера в Музыкальном театре им. К.С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко и Липецкого государственного театра драмы им. Л.Н. Толстого (режиссер Сергей Бобровский). Два последних в разные годы были участниками Международного театрального фестиваля «Мелиховская весна». Изюминкой «Чайкиного» дня» стал показ видеофрагментов последней по времени премьеры Мелиховского театра «Чеховская студия - «Театральный open-air «Чехов. Чайка» в постановке главного режиссера театра Владимира  Байчера. На прошлогоднем «Чайкином дне» театр представил лишь некоторые намётки будущего спектакля. В июне нынешнего года он был показан публике, а в мае 2016-го года примет участие в очередном фестивале «Мелиховская весна». Спектакль стал заметным событием театральной жизни не только Подмосковья, но и всей России, вызвав активный резонанс в СМИ. Роль Петра Сорина в нем сыграл заслуженный артист России Юрий Голышев, который служит в Мелиховском театре со дня его основания. У Юрия Ивановича интереснейшая творческая судьба. До Мелихова он работал в Театре им. М.Н. Ермоловой, на телевидении, на эстраде. Он - признанный мастер художественного слова, объехал со своими уникальными чтецкими программами всю страну. Кроме того, он талантливый драматург. Им написаны пьесы о К.Э. Циолковском, А.Л. Чижевском, Н. Макиавелли, Ф.И. Шаляпине, а также пьеса, навеянная произведениями А.П. Чехова. Накануне юбилея «Чайки» наш корр. (?) встретился в подмосковном Мелихове  с Юрием Ивановичем Голышевым.

Юрий Иванович, как вы думаете, почему «Чайка» считается великой пьесой и её продолжают ставить во всем мире, несмотря на то, что она написана в конце 19 века?

Наверное, прежде всего, потому что в ней после «Леса» и «Талантов и поклонников» А.Н. Островского говорится о проблемах театра и литературы. И о том, зачем нужны людям эти странные занятия – читать книги, фантазировать вокруг реальной жизни, создавать художественные творения. На эти вопросы каждый театр, каждый режиссер отвечают по-своему. Наверное, для зрителя важен не известный сюжет, а то, как он воплощается на сцене. Он хочет увидеть отношение авторов спектаклей к тем или иным проблемам, поднятым Чеховым в пьесе. Ну, например, талантливая ли актриса Ирина Аркадина или она – «забубенная» провинциалка, пропитанная штампами тогдашнего театра? Или что такое пьеса Треплева: гениальное произведение или декадентский бред, как называет ее Аркадина?! Людей привлекает в «Чайке» то, что выразил в своих строчках А.С. Пушкин: «Глаголом жги сердца людей!» И Чехов «прижигал» людские души, но не посредством патетической открытой трагедии, а через растворенные в обычном, казалось бы, «мелочном» существовании сгустки жизни, которые неожиданно взрываются неизвестно почему! Он показал нам русского интеллигента, теперь называемого «чеховским интеллигентом», который, по выражению великого режиссера Андрея Лобанова, «все время таскает в кармане заряженный револьвер, но не знает, в кого стрелять. И чаще всего стреляет в самого себя!» Пьесы Чехова, и, прежде всего, «Чайка» – это скрытая, напряженная трагедия будней.

Чем отличается мелиховская трактовка «Чайки» от прежних?

Я думаю, что зритель, пришедший на наш спектакль, будет удивлен и даже шокирован, прежде всего, нашей трактовкой пьесы Треплева о мировой душе. Мы предполагаем, что Чехов, как человек, интересовавшийся достижениями во всех областях жизни, никак не мог стоять в стороне от тех событий, которые развивались в науке. В том числе, он, безусловно, знал об открытиях К.Э. Циолковского. Поэтому у нас в экспозиции в третьей части спектакля представлено несколько работ Циолковского, датированных 1892-м годом. Одна из его идей, основанных на учении великого философа Н. Ф. Федорова, состоит в том, что человек через много тысячелетий утратит свою бренную телесную оболочку и перейдет в особое состояние, которое можно назвать лучевым или эфирным. Думаю, что это волновало и Чехова, недаром у него в «Чайке» персонифицирована роль мировой души. И он через пьесу Треплева прогнозирует нечто чудовищное: Земля вымерла, и мировая душа парит над безжизненным пространством! Но в этой душе собраны все судьбы живших на Земле существ. Как это показать? В нашем спектакле мировая душа – это сошедшее на Землю некое инопланетное существо в космическом костюме, которое «вылупляется» из своей оболочки и принимает  обличие очаровательной женщины. И это как бы опрокидывает все прежние представления о пьесе! Чехов, который растворил себя во многих персонажах и роздал им свои качества и черты характера, по свидетельству К.С. Станиславского, в конце жизни задумал написать пьесу о воплощенной душе умершей женщины. Значит, Чехова влекло от милой, уютной обыденной жизни в такие сферы, где человек находится на изломе своей судьбы. Именно под этим знаком решается наш спектакль. Тут нет сонного царства, тут все взъерошено, тут пылают страсти, которые обрушивают на зрителя пять пудов любви! Причем, любви в основном безответной. Так что каждый по-своему отвечает на вопросы, поставленные в «Чайке». В том числе на вопрос: почему пьеса названа именно так?! И что это за птица – чайка?! С одной стороны – она вольная, парящая «над седой равниной моря», с другой – это страшный хищник. Ведь известно, что люди, потерпевшие кораблекрушение, спасающиеся на воде, боятся, прежде всего, чаек, которые выклевывают им глаза!

Отличительная особенность вашего спектакля еще и в том, что в нем нет «проходных», второстепенных персонажей. Тот же Медведенко, к образу которого многие театры подходят достаточно формально, у вас – фигура интересная, трагическая...

Однажды на одной из репетиций у нас зашел разговор о Медведенко. Кто-то сказал: ну что в нем такого особенного, ну, любит Машу, ну слабохарактерный! Тогда наш режиссер Владимир Байчер сказал актеру, репетирующему этого персонажа: «Завтра перед репетицией ты должен пройти шесть километров пешком! А потом обратно. И даже отмерил ему по карте точное расстояние!» И ведь, действительно, представьте себе: человек каждый день ходит пешком по шесть верст туда и столько же обратно, чтобы увидеть любимую женщину! Причем по разбитым, грязным проселочным дорогам. Вот это – подлинная, не показная любовь без громких признаний. Так что, на мой взгляд, Медведенко – это соль земли...

Какие человеческие качества вашего героя – Петра Николаевича Сорина – для вас являются главными, из чего вы растили «зерно» роли?

Наш Сорин на закате своих дней обретает какое-то странное чувство к Нине Заречной. Он в конце пьесы даже признается окружающим в любви к ней. Но это – абсолютно платоническое чувство, сродни отцовскому, ему просто отрадно видеть ее. Он за нее безумно переживает, всячески ее поддерживает, старается ее чем-то вдохновить. Когда она уходит, ему сразу становится тоскливо и скучно. Как будто выключают лампочку. Исчезла на два года Нина, прошла любовь, и человек пропал…

Вы сказали, что Чехов вложил в каждого из своих героев частичку себя. Какие свои качества он, на ваш взгляд, вложил в Сорина?

Думаю, что это, прежде всего, доброта, любовь и всепрощение. Сорин же прекрасно понимает, что Шамраев его обворовывает, пенсия его пропадает зря. Но все равно он склонен к компромиссу, пытается удержать шаткое равновесие жизни, всех чуточку примирить. Кроме того, Сорин – это единственный человек, к которому привязан Треплев, с кем он советуется, откровенничает, поверяет свои тайны. Значит, он ему в чем-то помогает, поддерживает.