Болшевская шарашка

Вначале я хотел бы выразить огромную благодарность читателям «Калининградской правды», которые откликнулись (звонили, а некоторые приходили с картами города) на публикацию первой части моего рассказа «Болшевская шарашка» (25 сентября 2012 года). Пока архивные материалы недоступны, мне кажется, что только вот таким, коллективным путём мы сможем восстановить историю нашего города за эти годы, представляющую до сих пор белое пятно.
Кроме того, 2013 год — юбилейный: если считать датой зарождения лагерной системы в СССР 13 октября 1923 года, то в этом году ей исполняется 90 лет. Второе рождение состоялось, когда в системе ГУЛАГа были образованы Особые технические бюро, то есть уже в 1938 году. Вот некоторые статистические сведения. Например, в Московской области на 1 января 1939 года в составе ГУЛАГа числилось 42 лагеря, из них: «Ликовлаг» — 4556 человек, «Южная Гавань» — 4376, «Сталинская станция», село Шитниково — 2727, «Дмитровский мехзавод» — 2273, Химки, село Никольское — нет данных. Всего 22 895 человек. На январь 1940 года в области было уже 54 лагеря с общей численностью 24 199 человек (прирост 5,7%). Болшевской шарашки в этом списке нет!
Нужна скрупулёзная работа в архивах, что пока трудно сделать. Для того чтобы составить список тех, кто находился здесь, попробуем обратиться к воспоминаниям очевидцев. В первой части мною были использованы воспоминания арестованных, находившихся в болшевской шарашке в 1938 году. Эти воспоминания позволяют понять, что в 1939 году из арестованных специалистов были образованы четыре основные группы: авиационная, артиллерийская и химики-пороховики, морские специалисты — надводные и подводные корабли. (Приказ №0021 от 9 января 1939 года «Об организации особого технического бюро НКВД СССР».)
Авиационная группа была самая многочисленная и состояла из специалистов, арестованных ещё в 1937 году, из которых было образовано четыре КБ: КБ-1 возглавлял В.М. Петляков (50 человек; из них 25 человек в июле 1940 года были освобождены); работали над проектом самолёта, шифр «100»(бу-дущий Пе-2). КБ-2 возглавлял В.М. Мясищев, его заместитель А.М. Изак-сон (данных о численности пока нет); разрабатывали будущий бомбардировщик, проект «102». КБ-3 возглавлял А.Н. Туполев (конец 1938 года — 17 человек, в апреле 1939 года прибыло ещё 7 человек); продолжали работать по проекту «103» (будущий Ту-2), деревянный макет которого в натуральную величину был изготовлен на территории лагеря. КБ-4 возглавлял Д.К. Томашевич (пока нет данных о численности), разрабатывали проект истребителя «110».
Как видим, все фамилии хорошо известны. Вот состав группы А.Н. Туполева, которая была переведена из Болшева в ЦКБ-29 на ул. Радио в Москве («туполевская шарашка»): сам Андрей
Николаевич Туполев, Р.Л. Бартини, В.М. Мясищев, Н.И. Базенков, Д.П. Григорович, И.Г. Неман, Н.Н. Поликарпов, В.М. Петляков, А.И. Путилов, В.А. Чижевский, Д.С. Макаров, С.М. Егер, А.В. На-дащкевич, Г.С. Френкель, А.Р. Бонин, А.П. Алимов, А.И. Некрасов, П.И. Вальтер, Ю.В. Коренев, А.Ю. Рогов, Ф.М, Фесун, С.А. Вигдорчик, И.Б. Бабин, Б.Е. Радулянский, В.С. Кожевников, И.К. Воровский и позже: В.С. Денисов, В.П. Сахаров, А. Кованов, В.Л. Успенский, А.М. Саж, И.Х. Гимильштейб, А.М. Че-рёмухин.
Во второй половине марта 1939 года группы Петлякова и Мясищева переводят в Москву, где в здании КАСОС (построенном ещё Туполевым) образовано авиационное КБ. А 25 июля 1940 года заключённые, работающие в КБ Петлякова и Мясищева, были освобождены и переданы в Минавиапром.
Морская группа состояла из специалистов, одна группа которых разрабатывала проект подводной лодки с дизельным двигателем, работающим по замкнутому циклу, то есть без притока внешнего воздуха (кислорода). Во главе её стояли Кассациер и Дмитриевский (данные о количественном составе группы отсутствуют). Вторая группа занималась ныряющими торпедными катерами, её возглавлял В.Л. Бжезин-ский, Н.В. Алякринский, Б.Е. Алякриц-кий, С.О. Барановский, В.И. Бекаури, А.И. Белевич, С.В. Волынский, Е.С. Гер-нет, Л.Г. Гончаров (точных данных о составе тоже нет). В конце 1939 года группа арестованных специалистов была переведена на строительство завода в Молотовск (Северодвинск).
Артиллерийская группа специалистов разрабатывала проект 120-мм гаубицы. Негласно этой группой руководил конструктор артиллерии русского флота Е.А. Беркалов.
И наконец, четвёртая группа специалистов, которая занималась пороха-ми. Об этой группе мало что известно. Возглавлял её А.С. Бакаев — изобретатель порохов. Под его руководством работали инженеры-химики: Д.И. Гальперин, А.Э. Спорис, Б.И. Пашков, В.А. Лясицкий и Ф.М. Христинин (разработчик порохов для «Катюши»). Осенью 1941 года эта группа была переведена в Молотов (Пермь). Об артиллерийской группе Беркалова пока тоже ничего не известно, но можно предположить, что эти специалисты были использованы здесь же, в Подлипках, на заводе №8, где в то время шло не совсем удачное освоение немецких зенитных 20-мм и 37-мм пушек «Рейнме-талл» и 45-мм противотанковой пушки образца 1933 года, а также в КБ Кур-чевского. Как мы видим, тематика работ в шарашке точно соответствует приоритетам, установленным И. Сталиным: первое место — авиация, второе — морская группа, третье — артиллерия (иногда вторая и третья позиция менялись друг с другом — в зависимости от политических явлений).
Конечно, этот список неполный, не во всех воспоминаниях встречаются фамилии, так как за прошедшие годы многое забыто. Изучая эти литературные источники, порой натыкаешься на
совершенно незнакомые фамилии, иногда с трудом начинаешь понимать, о чём идёт речь. Вот, например, к концу 1939 года в ОТБ работало 139 арестованных специалистов, называются следующие имена: Виктор Леонидович Бродский, Эдуард Эдуардович Папель, Антоний Северинович Точинский, Александр Лазаревич Константинов, Андрей Митрофанович Журавлёв и др. А чем они занимались — не сказано. В биографиях, приведённых в различных энциклопедиях, а также в Интернете, сведений о том, что эти специалисты были у нас в Болшеве, нет. В лучшем случае сказано, что в такие-то годы был репрессирован.
Есть отрывочные сведения, что в болшевскую шарашку в конце 1930-х годов были доставлены: немецкий математик К. Сциллард, физик Ю.Б. Ру-мер, болгарин Данко Иорданов и немец Ульрих Келлер. Но эти сведения следует проверять уже по архивным материалам.
Так что же из себя представляла наша шарашка? Учитывая стандартные размеры казарм, в спальном бараке одновременно могло быть не более 150–200 человек. Группы, или, как сказано было выше, КБ, — это совершенно условное деление. Заключённые работали в другом бараке, где были установлены столы и кульманы, опять же в общем помещении. Могли общаться между собой и обсуждать интересные идеи независимо от выполняемой тематики. Запрета на общение не было. Следовательно, и условия режима (в смысле допуска) соблюдать не было смысла. Голованов в воспоминаниях о С.П. Королёве приводит следующее:
«Собирались группками, они по многу часов что-то обсуждали, рисовали, чертили пальцем в воздухе и понимали, читали эти невидимые чертежи, схватив карандашный огрызок, тут же считали, радостно тыча в грудь друг друга клочки бумаги с формулами.
— А если мою пушку поставить на ваш танк, вы представляете?!
— Есть такой масляный насос! Уже года два как мы его сделали. Точно под ваши расходы…» Вот, например, отчёт коллектива ОТБ за 1939 год:
Выдержка из раздела «Штаты з/к специалистов»: «Пополнение до предусмотренных сметой коллектива производилось в течение двух кварталов года с большими трудностями, и лишь только в течение 3-го и 4-го кварталов нам удалось довести количество до 146 чел. специалистов и 12 чел. обслуживающих, всего 158 человек. Среднесписочный состав в течение года выражается 136 чел., а сметой предусматривалось 130 человек».
По мере того как увеличивались такие тематические коллективы заключённых, их переводили в другие шарашки при заводах или в другие КБ, то есть это был вроде как «пересыльный лагерь» или, вернее, «сортировочный пункт», в котором арестованные специалисты не просто ждали очередного транспорта, а трудились по определённым заданиям и, как теперь видно, вполне результативно. Кроме этого по мере готовности чертежей требовалось опытное производство, которого в Болшеве не было, поэтому заключённых переводили в Москву и другие города, непосредственно к производству.
Как же попадали такие специалисты сюда, в шарашку? В своих воспоминаниях А.Н. Туполев и В.М. Мясищев пишут, что готовили списки специалистов, которые были известны им своими идеями или разработками и были нужны для выполнения проектных работ. Вот как пишет Л. Кербер о том, что ему рассказал сам Туполев:
«…Так вот, через пару дней, после приезда в Болшево меня вызвали к тамошнему начальству, и я получил задание — составить список известных мне арестованных авиаспециалистов. Откровенно говоря, я был крайне
озадачен. Всех арестованных до меня я знал, а после? Не выйдет ли так, что по моему списку посадят ещё Бог знает сколько народу? Поразмыслив, я решил переписать всех, кого я знаю, а знал-то я всех. Не может же быть, что пересажали всю авиапромышленность? Такая позиция показалась мне разумной, и я написал список человек на 200. И что же ты думаешь, оказалось, что за редким исключением все они уже за решёткой. Да, знаешь, размах грандиозный!»
По этим спискам НКВД разыскивал специалистов и переводил их в Болшево. Но этого было мало. Как утверждает известный исследователь — историк политических репрессий Виктор Земсков, в органах существовала специальная картотека арестованных различных специалистов. Однако это не совсем так. В то время арестовать могли двумя основными процедурами. Одних забирали по спискам «троек» (в состав таких «троек» входили местный начальник НКВД, первый секретарь парткома и местный прокурор). Объяснений причин ареста в таких решениях не было. Они давались при первом допросе. Если объяснений причин ареста не давалось, то человека арестовывали просто для выполнения плана по численности, то есть для счёта. Во втором случае арест происходил по ордеру, в котором уже были указаны не просто постановление местного на-
чальника НКВД, а номер следственного дела, формула обвинения и статья Уголовного кодекса. Каждый ордер и список «троек» обязательно регистрировались в журналах, правда, списки «троек» не всегда. Следовательно, для организации нового направления работ или для пополнения уже действующих групп или КБ использовались и эти журналы (картотеки). Ведь, наверное, нелегко было найти заключённого С.П. Королёва аж на Колыме, а арестованного С. Бондаревского везли через всю страну из Владивостока специально в Болшево!
Как известно, техническое руководство осуществлялось специалистами — офицерами НКВД (например, болшевской шарашкой руководил полковник Г.Я. Кутепов, который начал свою трудовую деятельность с аэродромного слесаря-электрика). Для общего обслуживания было другое, тюремное начальство. Нужны были охранники, работники столовой, рабочие для уборки помещений и территории. Всё это позволяет предположить, что болшевская шарашка была подразделением какой-либо московской тюрьмы. Случаев возвращения заключённых из шарашки обратно в тюрьму или лагерь не было, но на волю люди выходили. Так что пребывание в такой шарашке было своего рода гарантией остаться в живых.
Владимир МАЛЫХ

Погода