Игра в классиков

Благодаря стараниям редактора «Щелковчанки» Вельможина имена поэтов Олега Шестинского и Сергея Наровчатова должны быть широко известны щелковскому читателю. Оба на страницах его издания неоднократно превозносились на все лады, подавались чуть не как классики русской литературы.

О вкусах не спорят, и вполне возможно, Вельможин действительно представляет себе их именно так. Но всегда имеют место быть и другие точки зрения. Выскажу свою.

Изучение биографии и творчества обоих авторов выделяет в них много общего. И Шестинский, и Наровчатов – признанные поэты советской эпохи. Много печатались, имели несчетное количество наград, званий и регалий. Если так можно выразиться, были «видными литературными функционерами». В начале семидесятых Наровчатов являлся первым секретарем Московского отделения СП РСФСР, Шестин-ский – председателем Ленинградского отделения СП РСФСР. Отчасти именно они, обильно обласканные советской   властью,   направляли литературное течение огромной страны. А Наровчатов – тот так вообще долгое время являлся главным редактором «Нового мира». Но почему-то и Олег Шес-тинский, и Сергей Наровчатов, имевшие неограниченные возможности для доступа к аудитории, не вызвали широкой читательской любви и интереса.

Тем не менее смею утверждать, их имена будут навсегда золотыми буквами вписаны в историю русской литературы. Благодаря Сергею Довлатову, упомянувшему обоих в своем бессмертном «Соло на ундервуде». Коротко, но очень емко. И сейчас его строки повествуют нам о каждом куда больше, чем все развесистые клюквы агро-холдинговых литературоведов.

Тут нужно сказать несколько слов и о самом Сергее Довлатове. Считавшийся диссидентом, не имевший возможности публиковаться, он эмигрировал за рубеж, и уже оттуда на Родину доходило его слово. Он стал признанным классиком русской и мировой литературы, а его книги – настольными для целого поколения. Его произведения перечитывают множество раз, а цитаты из них уже давно ушли в народ в виде анекдотов, афоризмов и крылатых выражений.

А теперь от классиков – к словесникам. Мы затеяли этот разговор, чтобы добавить новых красок в существующую сегодня литературную картину района. Она заслуживает того, чтобы быть более объективной. Ведь сегодня у нас с литературой и литературной критикой – просто беда. По сути, объявлена монополия на литературный вкус, и главным акционером этого предприятия является редактор «Щелковчанки» Вельможин. Если ты член, пардон, «КЛо-ПиЩа», то бишь, клубка литературных любителей при «Щелковчанке», то, по умолчанию, выдающийся мастер слова. Если нет, изволь, считывай в свой адрес с серых полос всякую лабуду вперемешку с оскорблениями. Не вздумай противоречить, ибо тебя неминуемо прихлопнет 50-тысячным тиражом, спонсируемым другими ценителями прекрасного, в том числе и в администрации городского поселения  Щелково.

Наша  газета,  всегда  поддерживавшая щелковских поэтов и прозаиков, намеревается принять самое живейшее участие в процессе исправления сложившейся ситуации.

А теперь – слово Довлато-ву. Но немного оговорюсь, уважаемый читатель. Возможно, часть, посвященная Шестинскому, покажется вам двусмысленной и несколько фривольной. Однако тут уж, что есть, то есть. Тем более что изначально это выпустил в свет на широкий суд общественности вовсе не Денис Макеев, и даже не Сергей Довлатов, а сам Олег Николаевич Шес-тинский.

Соло на ундервуде

***

В Тбилиси проходила конференция на тему «Оптимизм советской литературы». Было множество выступающих. В том числе Наровчатов, который говорил про оптимизм советской литературы. Вслед за ним поднялся на трибуну грузинский литературовед  Кемоклидзе:

– Вопрос предыдущему оратору.

– Пожалуйста.

– Я относительно Байрона. Он был молодой?

– Что? – удивился Наровчатов. – Байрон? Джордж Байрон? Да, он погиб сравнительно молодым человеком. А что?

– Ничего особенного. Еще один вопрос про Байрона. Он был красивый?

– Кто, Байрон? Да, Байрон, как известно, обладал весьма эффектной наружностью. А что? В чем дело?

– Да, так. Еще один вопрос. Он был зажиточный?

– Кто, Байрон? Ну, разумеется. Он был лорд. У него был замок. Он был вполне зажиточный. И даже богатый.  Это общеизвестно.

– И последний вопрос. Он был  талантливый?

– Байрон? Джордж Байрон? Байрон – величайший поэт Англии! Я не понимаю, в чем дело?!

– Сейчас поймешь. Вот смотри. Джордж Байрон! Он был молодой, красивый, богатый и талантливый. Он был – пессимист! А ты – старый, нищий, уродливый и бездарный! И ты – оптимист!

***

У поэта Шестинского была такая строчка:

«Она нахмурила свой узенький  лобок…»

Подготовил Денис МАКЕЕВ