Да, нелегок труд солдата на войне...

Не обошла стороной война и семью моего двоюродного брата. Вот что он рассказал о своем отце - участнике Великой Отечественной войны.
- Михаил Георгиевич Зыбин родился 21 июля 1899 года в деревне Дьяково Московской губернии Веневского уезда. До войны он учился в Тульском оружейно-техническом училище имени тульского пролетариата и получил специальность по ремонту стрелкового оружия. 18 мая 1942 года отец был мобилизован на фронт Веневским РВК.
Провожали его всей семьей, мама плакала: «Не пущу, не пущу», - причитала она.
На ее руках оставалась старенькая бабушка и четверо детей. Наша собака Гудок увязалась за отцом и вернулась домой только через несколько дней. К ошейнику была прикреплена записка, из которой мы узнали, что Гудок нашел папу в Туле, на сборном пункте, где формировали команды для отправки на фронт. Отец был рад встречи с другом, ведь Гудок был его первым помощником в работе объездчика. Он накормил собаку, вывел на окраину Тулы и, показав дорогу домой, сказал: «Ну что ты, дружище? Со мной нельзя, иди домой. Жди меня с победой». Простым солдатом был папа. Он воевал не только по специальности, полученной в ТОТУ, ремонтируя стрелковое оружие и пушки, но и принимал непосредственное участие в боевых операциях. Был награжден орденами, многими медалями, имел благодарности Верховного главнокомандующего Красной армии с фотографией и личной подписью И. В. Сталина. Закончил войну в фашистском логове - в центре Берлина. Папа много рассказывал мне о том, как он воевал. Вот некоторые из его рассказов.
В брянских лесах (1943 год, август)
После разгрома орловской группировки в середине августа 1943 года немец сильно откатился, и войска Брянского фронта, преследуя врага, вклинились в глубину расположения немецко-фашистских войск на семьдесят километров, захватили плацдарм на западном берегу Десны, и 3 октября Брянский промышленный район был освобожден. И вот как раз в этот период сержанту Зыбину с бойцом приказали охранять склад боеприпасов и стрелкового оружия в лесу под Брянском, предполагая в течение 2-3 дней перебазировать оружие вслед за наступающими частями Брянского фронта. Но в пылу наступления о складе забыли и вспомнили только
через месяц, к завершению освобождения Брянска.
Так как в брянских лесах в то время были и диверсанты, и предатели, и преступники, да и немцы могли объявиться, то для отражения возможного нападения сержант с бойцом организовали круговую оборону, устроив пулеметные гнезда. Сухой паек скоро закончился, и надо было думать о пропитании. Оставляя боевого товарища днем охранять склад, сержант осторожно ходил в разведку, пытаясь найти что-то съестное. Однажды, выйдя на опушку леса, он увидел поле с несжатой рожью и это было большой удачей. В следующий раз он заметил на пепелище сожженной фашистами деревни дымок из трубы. Оказалось, в подвале ютилась женщина, единственная оставшаяся в живых из всей деревни.
Нашлись серп и примитивная ручная мельница. Общими усилиями пекли хлеб, в поле нашлась и невыкопанная картошка... С питанием всегда были проблемы, и в очередной раз, когда уже двое суток, как во рту не было и маковой росинки, солдаты решили добыть себе рыбы. Приладили к толу детонатор, отплыли на лодке недалеко от берега речушки, подожгли бикфордов шнур и... что-то не рассчитали. Вероятно, шнур оказался коротким, а тола слишком много. Рвануло прямо под лодкой и так, что ее подбросило, перевернуло и все оказались в воде. Какая уж там рыба, слава богу, все остались живы. Да, нелегок труд солдата на войне, тем более, когда донимает голод.
Однажды на пути наступления части оказалось свекольное поле. Немцы постоянно стреляли, рвались снаряды, а бойцы на ходу выдергивали эту свеклу и ели.
Лицом к лицу с врагом
Вот один из ярких рассказов отца: «Мы находились в обороне, вырыли траншеи, окопы, расположили пулеметные точки. Почва была песчаная, и копать было нетрудно, но песок часто выводил из строя пулеметы и автоматы, причем происходило это больше ночью, и солдаты переставали постреливать. А если автоматы молчат, то жди незваных гостей противника -разведчиков или диверсионные группы. В такие моменты я обходил линию обороны и приводил в порядок оружие. В очередной раз ночью, стараясь не шуметь, иду по траншее к замолчавшему пулемету. На случай подачи тревоги у меня в руке ракетница. Вдруг прямо передо мной в траншею сваливается немец, а два других подползают к нам. Я в упор стреляю из ракетницы в грудь фашисту, он падает; выхватываю из кобуры пистолет и стреляю по убегающим немцам».
Победа!
(1945 год, Берлин)
После штурма рейхстага и подписания капитуляции воинская часть, в которой служил мой отец, расположилась в центре Берлина, в каком-то продуктовом складе. На складе было много сахара и разных продуктов. Пробыли они здесь около трех недель. Наконец было принято решение о возвращении победителей на Родину. Но странное дело: первыми отправляли в Россию молодых солдат и офицеров, и солдаты в возрасте, как мой отец, а в 1945 году ему было уже 46 лет, в полном недоумении возмущались: «Как же так, чего нас-то держат в этой Германии?»
Все объяснялось просто. По условиям Соглашения, подписанного 11 февраля 1945 года на Крымской конференции руководителями трех держав И. Сталиным, Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем, Советский Союз обязался вступить на стороне союзников в войну с Японией после капитуляции Германии и окончания войны в Европе. Поэтому и отправляли молодежь не на Родину, а на продолжение войны теперь уж с Японией. Конечно, ни мой отец, ни другие солдаты тогда об этом не знали.
Поскольку почти весь транспорт, и автомобили, и тягачи, и поезда, использовался для отправки солдат через Советский Союз в Японию, то солдатам-победителям пришлось семьсот километров из Берлина до польско-советской границы идти пешком. Шли днем и ночью, стремились быстрей вернуться на Родину, в свои семьи, к детям, родителям, сестрам и братьям. Четыре года войны это непросто... Колонна растянулась на многие километры, и когда проходили Польшу, местные националисты минировали дороги, устраивали засады. Наши победители, ехавшие на трофейных машинах, подрывались на минах и погибали.
Мой отец возвращался с полевой сумкой, в которой были предметы первой необходимости, и все эти километры он прошагал пешком.
Однажды, уже под вечер, по колонне, проходившей мимо леса, польские националисты открыли пулеметный огонь и положили много наших солдат: ведь они возвращались без оружия и были совершенно беззащитны. На одном из привалов мой отец понял, что идти дальше не сможет: подошвы ног превратились в сплошные водяные пузыри. Полковой фельдшер полоснул пузыри ножом, выдавил жидкость, засыпал стрептоцидом, плотно забинтовал и сказал шутя: «Теперь до самой Москвы дойдешь, сержант». Около месяца продолжался этот пеший переход солдат-победителей.
На польско-советской границе солдат уже ожидали поезда из телячьих вагонов. Здесь же организовался стихийный рынок, где можно было купить все. Отец получил денежное довольствие и на этом рынке купил нам кое-какие подарки. С этим и вернулся.
Когда он подходил к дому, Гудок, радостно виляя хвостом и повизгивая, бросился ему навстречу, встал на задние лапы, передние положил отцу на грудь: за три года не забыл. Ласково поглаживая собаку, папа приговаривал: «Какой же ты у меня молодец: дождался, дождался хозяина!»
Валерий МЕДВЕДЕВ (по воспоминаниям двоюродного брата)

Погода