Когда цель - звёзды

12 апреля, в день Светлой Пасхи и День космонавтики, Ногинское телевидение провело прямой эфир с главой района Владимиром ЛАПТЕВЫМ и лётчиком-космонавтом Героем России Максимом СУРАЕВЫМ. Как сказала ведущая эфира Людмила ЗАЙЦЕВА, совпадение таких, вроде бы полярных праздников - дело редкое, отсюда и заявленная тема программы: «Разговор о земном, духовном, вечном».
А начали программу с видеопоздравления благочинного церквей Богородского округа, протоиерея отца Михаила Ялова, с праздником Воскресения Господня.
Владимир Лаптев и Максим Су-раев ответили на многие вопросы, в том числе на пришедшие во время эфира от телезрителей. Предлагаем вашему вниманию некоторые эпизоды состоявшегося разговора.
Людмила ЗАЙЦЕВА: Начну наш разговор со случая, который произошёл на одном из торжественных приёмов, по-свящённых полёту Юрия Га-гарина. Хрущёв спросил первого космонавта, видел ли он Бога. Тот, заметив, что Хрущёв улыбается, ответил: «Видел». Хрущёв уже всерьёз сказал: «Никому об этом не говори!» Поэтому вопросы к Максиму: «Что видно в иллюминатор? Что заставляет удивляться на орбите?»
Максим СУРАЕВ: В иллюминатор, конечно, видно Землю, так как у нас околоземная орбита и летаем мы вокруг нашей планеты. И я не перестаю удивляться её красоте. Это такое великолепие и многообразие красок! Всегда видишь что-то новое и удивительное. Цвет красок зависит от того, где пролетаешь. Если много воды, то это хрустально-голубые краски, если над Африкой - жёлтый цвет, над Австралией - красный цвет почвы, над Амазонией - насыщенный зелёный. У каждого континента свой цвет.
Владимир ЛАПТЕВ: Отмечу, что эту историю про Гагарина и Хрущёва мне рассказал космонавт Алексей Леонов. Только там было продолжение: к Гагарину подошёл наш земляк, патриарх Пимен, и задал тот же вопрос. Алексей не смог шутить и честно ответил: «Нет, не видел». На что Пимен, как и Хрущёв, сказал: «Никому об этом не говори!»
Л.З.: Алексей Леонов в своих воспоминаниях написал: «Без веры в нашем деле трудно, почти невозможно. Космонавт, отправляющийся на орбиту, должен знать, что всё будет в порядке. Это сейчас можно получить благословение у священника, сходить в церковь, как многие и делают. Когда мы, космонавты, астронавты, собираемся вместе, то не делим друг друга на белых и цветных, русских, американцев, европейцев - мы все дети Земли и дети Божьи. Без полёта нам было бы сложнее понять эту простую истину». Вот такой вопрос: можно ли сказать, что последние события, связанные с Украиной, разделили политиков, но не людей?
В. Л.: Мне запомнился один эпизод, когда мы провожали Максима во второй полёт, его и членов экипажа журналисты спросили, как на них могут повлиять санкции. Космонавты обнялись. Это был самый достойный ответ!
М.С.: Да, мы единый экипаж. Нам некогда заниматься политикой. Могу сказать, что это нам на орбите и ни к чему. Мы хотим как профессионалы хорошо выполнить свою работу. Там некого корить и некогда выяснять какие-то отношения - экипаж может просто развалиться.
В. Л.: Когда у нас был один из сеансов связи с МКС, мы спросили Максима: «Как чувствуют себя остальные члены экипажа стан-
ции?» А он и говорит: «Сейчас их позову». И они быстро «приплыли» из соседних отсеков. А у них ленточки в виде флага Ногинского района!
М.С.: Надо отметить, что они были под большим впечатлением от Дня Богородского края, когда увидели парад, город, ногинчан. Они были восхищены. Кстати, я и не знал про эти ленточки, что они взяли их с собой.
Л.З.: Владимир Николаевич, а вы помните день, когда Юрий Гагарин отправился в космос? Какие были чувства? Не хотели ли стать космонавтом?
В.Л: Очень хорошо помню. Я учился в восьмом классе. Вдруг на уроке истории объявляют: свершилось - человек в космосе! У всех дух захватило! Радости, конечно, было много. А вот космонавтом не мечтал стать. Читал много книг о разведке и хотел стать контрразведчиком.
Л.З.: Владимир Николаевич, вопрос вам. Вы по зову сердца или по долгу службы следите, как проходят космические экспедиции с участием нашего земляка?
В.Л.: А я лучше у Максима спрошу. Максим, ты часто был руководителем экипажей, много глав приезжают провожать космонавтов?
М.С.: Нет! И я должен сказать огромное вам спасибо за то, что в те тревожные, волнительные моменты вы всегда в числе провожающих и встречающих. Такая поддержка очень важна.
Л.З.: Ваши космические экспедиции длились почти по 170 дней, первый космонавт был на орбите 108 минут. Кому было сложнее?
М.С.: Юрию Алексеевичу! Я не знаю, исторический факт это или нет, но рассказывали, что Королёв сказал Гагарину: «Я не могу дать гарантию, что ты вернёшься». Первый раз - это всегда очень сложно. Конечно, можно всё теоретически просчитать и обдумать, но что будет на самом деле...
Л.З.: Почему интерес к профессии космонавта сегодня не такой, как раньше? Меньше стало романтики или больше чувство самосохранения?
В. Л.: Думаю, и то и другое. Любой космический полёт - это риск. Люди, отправляющиеся на орбиту, рискуют своей жизнью каждую секунду. Достаточно посмотреть хотя бы старт. А во время полёта и приземления... Сегодня наша пресса почему-то не так активно освещает каждый полёт. Хорошо, Максим
вёл блог, и он стал очень популярным. Немаловажен и факт материального вознаграждения космонавтов. Человек должен обеспечивать свою семью.
Л.З.: Максим, 12 лет вы готовились к полёту, а не возникало желания всё бросить и заняться чем-то другим?
М.С.: Я застал эпоху перемен. Когда всё было хорошо, а потом рухнуло: летать не давали, денег не платили. Были, конечно, мысли: а может, что-то не то делаю? Но была цель, и я старался идти вперёд. Было очень приятно, когда понял: задача выполнена.
Л.З.: Владимир Николаевич, вы дважды провожали Максима Сураева с космодрома Байконур. Что было самым запоминающимся во второй раз?
В.Л.: Впечатления приумножились. Было приятно видеть уверенность Максима. Вся бригада встретила нас как родных. Там очень хорошая семейная атмосфера. Была встреча с губернатором Андреем Юрьевичем Воробьёвым.
Л.З. Максим, а какая у вас жизненная цель сейчас, после двух-то полётов в космос?
М.С.: Прошло не так много времени. Посмотрим, как сложится дальше. Будет другая цель - будем её добиваться.
Л.З.: На ваш взгляд, какие перспективы и какие задачи стоят перед российской космонавтикой?
М. С.: Об этом можно много говорить. Во вторник, кстати, в Роскосмосе соберётся большая коллегия, на которой будут проговариваться ближайшие и далёкие перспективы. Я могу говорить о пилотируемых полётах: точно продолжится эксплуатация орбитальной станции. Возможно строительство новой станции в сотрудничестве с партнёрами из разных стран, а может, будет и своя. Не исключено возвращение к полётам на Луну. Это был бы действительно скачок, если бы мы вернулись туда уже с новыми знаниям и технологиями.
Л.З.: Вопрос от одного из зрителей: будет ли экспедиция человека на Марс?
М.С.: Сначала нужно вернуться на Луну. А на Марс пока ещё не на чем лететь.
Л.З.: Раньше при отборе космонавтов отдавали предпочтения лётчикам-истребителям, у которых был большой опыт перегрузок, стрессовых ситуаций, перепадов давлений. Как сегодня происходит отбор в отряд космонавтов?
М.С.: Сейчас идёт открытый отбор. Вся информация о нём вывешивается на сайте Роскос-моса. Любой человек может написать заявление, собрать необходимый пакет документов. Если он устроил медицинскую, а затем отборочную комиссии, то у него есть шанс попасть в отряд космонавтов.
Л.З.: Юрий Гагарин полетел в космос старшим лейтенантом, почему сейчас полёты доверяют представителям высшего офицерского состава?
М.С.: Приоткрою тайну: если раньше Центр подготовки был войсковой частью и мы все были офицерами, то во времена Сердю-кова нас уволили из армии в запас, а Центр подготовки космонавтов стал бюджетным унитарным предприятием. Так что военных теперь нет.
Л.З.: Известно, что только хорошая парашютная подготовка Юрия Гагарина дала ему шанс приземлиться на землю, а не в холодные воды Волги. Первое приземление у вас тоже не было лёгким. Что испытываете при приземлении?
М.С.: Возвращение с орбиты всегда более эмоционально, мысли о доме, предвкушение встречи с близкими, но и более напряжённо и рискованно. Как говорится, всегда проще куда-то залезть, чем потом слезать.
Л.З.: Максим, в первом полёте вы испытывали новый скафандр... А какая задача стояла перед вами во втором?
М.С.: В первом да, был новый скафандр, но было много и другого. А во втором - выход в открытый космос. Также встречали новые американские корабли. Было много научных экспериментов. Кстати, был редкий случай, возможно, единственный, когда все шесть человек экипажа за экспедицию выходили в открытый космос.
В заключение программы Владимир Лаптев и Максим Сураев пожелали всем землякам крепкого, предполётного здоровья, веры во всё хорошее, доброе.

Погода