Интервью с Прокурором Московской области Александром Моховым

От ответственности не уходит даже "продвинутый" взяточник

— Александр Михайлович, изменились ли за последнее время способы совершения должностных злоупотреблений? Появились ли новые варианты маскировки коррупционных схем?
— В последнее время широко распространился такой способ получения взятки, как дача чиновниками указаний о перечислении денег на расчетные счета подконтрольных им фирм-«однодневок», благотворительных фондов с оформлением документов о безвозмездном пожертвовании или просто на банковские карточки чиновников.
Зафиксировать сам момент получения взятки, узнать, за что она передается в таких случаях, конечно, невозможно. Но правоохранительные органы области научились адекватно бороться и с этими проявлениями коррупции. Все банковские операции фиксируются. Переговоры взяткодателя с взяткополучателем о способе передачи взятки записываются с помощью аудио- и видеоаппаратуры.
Правда, действия чиновника, требующего перечислить деньги на счета благотворительных фондов, приходится квалифицировать не как взятку, а как превышение должностных полномочий. Ведь формально он этих денег не получал. Тем не менее даже такой «продвинутый» взяточник от ответственности все равно не уходит.

— Недавно Госдумой был разработан проект поправок в Уголовный кодекс. Одно из предложений — не наказывать лишением свободы тех, кто в первый раз попадается на взятке менее 3000 рублей. Не противоречат ли такие предложения общей задаче усиления антикоррупционных мер?
— Это вполне оправдано практикой. На взятках менее трех тысяч рублей обычно попадаются врачи, учителя и, как правило, в этих случаях речь идет о подарках, подношениях.
Лишение свободы за получение взятки в тысячу рублей суды не назначают: такое наказание было бы несоразмерным. Другое дело, если та же тысяча рублей получена путем вымогательства. В этом случае иного варианта наказания, кроме лишения свободы, не остается. Если имело место вымогательство, то это однозначно лишение свободы.

— Как часто должностные лица привлекаются к ответственности за незаконное участие в предпринимательской деятельности?
— Эта норма имеет скорее профилактическое значение и в этом смысле ее существование, надо признать, вполне оправдано. Мы регулярно проводим проверки, направляем запросы в кадровые службы госструктур, получаем информацию о месте работы и источниках доходов близких родственников чиновника (например, жены), а в случае выявления нарушений со стороны отдельных должностных лиц вносим представления об устранении нарушений или предостережения о недопущении нарушений законодательства.
Что же касается уголовной ответственности по статье 289 УК РФ, то при существующей формулировке диспозиции доказать наличие всех признаков состава крайне сложно: необходимо совпадение сразу нескольких условий. Субъектом преступления может быть только должностное лицо, которое одновременно является учредителем предпринимательской структуры либо участвует (лично или через доверенное лицо) в управлении ею и при этом использует служебное положение для предоставления льгот, преимуществ «своей» фирме.

— В каких еще ситуациях возникают сложности при квалификации служебных преступлений?
— Выделить какие-либо типовые ситуации, думаю, будет сложно — каждый случай своеобразен. Но несколько наиболее часто встречающихся проблем все же можно обозначить.
В большинстве случаев коррумпированный чиновник берет взятку за такие действия, которые он или не вправе совершить (допустим, если проводится конкурс и решение принимает коллегиальный орган), или совершение таких действий требует согласования у руководства. Все прекрасно понимают, что фактически решение принималось чиновником по согласованию с руководством, в некоторых случаях передавалась ему часть полученных от взяткодателя денег, а коллегиальное принятие решения является лишь формальностью, реально решение принимает конкретный человек.
В подобных случаях и возникает вопрос: какое преступление совершил такой чиновник — взяточник он или мошенник, ведь он не имел полномочий на выполнение тех действий, за которые получил взятку.
При решении этого вопроса надо учитывать обстоятельства дела. В первую очередь необходимо понять: есть ли доказательства, подтверждающие, что у чиновника имелась возможность воздействовать на лиц, которые реально принимают решение. Если доказательства есть, его действия квалифицируются как взятка, если нет — то как мошенничество с использованием служебного положения.
По-прежнему возникают сложности с установлением полномочий чиновника, возможности выполнения им конкретных организационно-распорядительных, административно-хозяйственных функций. И это притом, что Пленум Верховного Суда неоднократно давал разъяснения по этому вопросу.
Трудности в разграничении мошенничества и получения взятки, а также злоупотребления полномочиями, превышения полномочий и служебного подлога обусловлены также невыяснением в ходе следствия мотивов совершенного обвиняемым деяния, в то время как выяснение мотива предусмотрено ст. 73 УПК РФ. Из-за этого невозможно правильно определить квалификацию деяния.

— Думаю, не ошибусь, если отнесу к разряду сложных вопрос об установлении момента окончания преступления. К примеру, как следует оценивать действия взяткополучателя, задержанного в рамках оперативного эксперимента? Практика по этому вопросу в большинстве регионов складывается неоднозначно.
-— Вопрос действительно спорный. Если применить аналогию и ориентироваться на позицию Пленума Верховного Суда РФ относительно квалификации сбыта наркотиков в рамках проверочной закупки, ответ однозначен: получение взятки под контролем правоохранительных органов — это покушение на преступление.
Но сторонники применения такой аналогии не учитывают одного важного момента: наркотические средства, в отличие от денег и большинства других материальных ценностей, выступающих предметом взятки, это вещества, изъятые из оборота. Однако если они передаются под контролем, то никакой опасности уже не представляют. С деньгами совсем иная ситуация: принятие их в качестве взятки, пусть даже в рамках оперативного эксперимента, означает выполнение объективной стороны преступления.

— В чем состоит специфика расследования должностных и коррупционных преступлений? Есть ли сложности в собирании доказательств?
— Зачастую чиновники, совершающие преступления коррупционной направленности, как я уже говорил, прибегают к сложным преступным схемам, в том числе с использованием фирм--«однодневок», в которые взяткодатели и посредники перечисляют денежные средства (взятки), в связи с чем вызывают затруднения вопросы установления корыстной заинтересованности, так как доказать их причастность к распределению подобных денежных средств следственным путем удается в редких случаях.
Иногда сложности возникают при определении размера ущерба, причиненного в результате коррупционных действий. Так, например, отсутствует четкий механизм определения ущерба в случае производства работ в меньшем объеме или ненадлежащего качества, когда такие работы по заключенным государственным или муниципальным контрактам были приняты заказчиками. Практика оценки полноты и качества выполненных работ в строительстве или благоустройстве, в случае если предполагаемые дефекты являются скрытыми, практически отсутствует.
В любом случае все зависит от категории коррупционного преступления и даже от конкретного состава, предусмотренного Уголовным кодексом. Например, доказательственная база по делам о получении взятки формируется еще на стадии выявления преступления при проведении оперативно-розыскных мероприятий, фиксации факта выдвижения незаконных требований и получения денежных средств. Если оперативники хорошо сработали на стадии выявления преступления, сложностей в расследовании и доказывании уже не возникает.

— А как можно определить, что оперативная работа была проведена неполно или некачественно?
— Прокурор проверяет каждое постановление о возбуждении уголовного дела, в том числе и коррупционной направленности. При проверке законности данного постановления мы изучаем, в том числе, и материалы доследственной проверки. Если выявляются какие-то нарушения, постановление о возбуждении уголовного дела прокурором отменяется.
Основанием для отмены постановления о возбуждении уголовного дела может послужить также и ошибка следователя в толковании норм материального права.

— А какие другие ошибки допускают следователи при расследовании уголовных дел о коррупционных и должностных преступлениях?
— Эти ошибки, пожалуй, типичны: различные нарушения закона при сборе доказательств, несоблюдение прав участников уголовного судопроизводства, ошибки при формулировании обвинительного заключения, неполное установление всех обстоятельств преступления.
Если с нарушением закона получены те или иные доказательства, то по постановлению прокурора они исключаются. Когда ошибки содержатся в уголовном деле, поступившем прокурору с обвинительным заключением для направления в суд, дело возвращается следователю для производства дополнительного следствия, в ходе которого все ошибки подлежат устранению.

— Чем бывают вызваны такие серьезные ошибки в обвинительном заключении?
— Расскажу на примере ситуации, которая сложилась в ходе следствия по делу в отношении замначальника одного из отделов областного управления Федеральной службы судебных приставов Б., которая подозревалась в превышении должностных полномочий.
В случае, когда взысканной суммы недостаточно для удовлетворения требований взыскателей в полном объеме, Закон об исполнительном производстве предусматривает пропорциональное удовлетворение требований. Однако Б. подготовила документ (подтверждение о распределении денежных средств), на основании которого все деньги были перечислены на счет одного взыскателя. В результате права других взыскателей были существенно нарушены.
Каких-либо сложностей, связанных с оценкой деяния, в этом деле не было и, наверное, не могло быть. Ошибка следователя состояла в другом: в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительном заключении было неверно описано преступление. Следователь изложил полномочия Б. по осуществлению контроля за деятельностью судебных приставов-исполнителей, тогда как подозревалась она в превышении полномочий при принятии мер по исполнению исполнительных документов. Эта ошибка была весьма серьезна, так что дело пришлось возвращать на дополнительное расследование.

— Вы упоминали о нарушениях при получении доказательств. Первое, что приходит на ум, — прессинг на допросах. А какие еще нарушения допускаются при собирании доказательств по «коррупционным» делам?
— Также поясню на примере из практики. По уголовному делу о получении взятки проходил следователь У. следственного отдела СУ СК при прокуратуре РФ по Московской области. При изучении материалов уголовного дела по факту получения взятки следователем установлено, что Д., заявивший о готовящимся преступлении в оперативные службы, самостоятельно записал на цифровой диктофон свой разговор со следователем при передаче части взятки. Однако аудиозапись была выдана им оперативным работникам не в оригинале на диктофоне, а в копии на диске, который признан по уголовному делу вещественным доказательством.
На следствии Д. сообщил, что с помощью своего компьютера он скопировал аудиозапись с диктофона на диск. Однако в ходе следствия достоверность указанной записи, а также показания Д. в этой части в полной мере не проверены, наличие у него диктофона, компьютера и дисков ничем не подтверждено, не проверены также навыки Д. по работе с диктофоном и компьютером. Таким образом, источник происхождения указанной аудиозаписи в ходе следствия достоверно не выяснен, в связи с чем имеются основания для признания ее недопустимым доказательством в соответствии со ст. 75, 88 УПК РФ.
Поскольку эта аудиозапись использовалась при проведении других следственных действий по делу, доказательства, полученные в результате проведения этих действий, могли также быть признаны недопустимыми.
К моменту поступления дела прокурору окончательно решить вопрос о допустимости не представилось возможным из-за неполноты проведенного расследования. В итоге дело возвращено на дополнительное расследование.

— К вопросу о допустимости доказательств. Иногда в СМИ появляются фотографии и записи оперативной съемки задержания взяточников с поличным. Законно ли обнародование таких записей до предъявления обвинения по делу? Не утрачивается ли их доказательственная ценность?
— В УПК РФ и в Законе об оперативно-розыскной деятельности абсолютного запрета на такие действия не установлено.
По общему правилу данные предварительного расследования (в том числе о личной жизни граждан) разглашать нельзя, но при соблюдении определенных условий (согласие самих граждан, разрешение следователя) это допускается.
Поскольку публичное распространение материалов оперативного эксперимента осуществляется с использованием средств массовой информации, для ответа на поставленный вопрос необходимо обратиться к регламентирующему их деятельность законодательству.
По закону (п. 5 ч. 1 ст. 49 Закона о СМИ — Примеч. ред.) средствам массовой информации запрещено распространять сведения о личной жизни граждан без их согласия, за исключением случаев, когда это необходимо для защиты общественных интересов С той же целью разрешается публиковать материалы скрытой аудио- и видеозаписи, кино- и фотосъемки (п. 2 ч. 1 ст. 50 Закона о СМИ — Примеч. ред.).
Обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина происходит по правилам ГК РФ (ст. 152.1— Примеч. ред.) только с согласия гражданина. Правда, и здесь есть одно исключение: согласия гражданина не требуется, если изображение используется в государственных, общественных или иных публичных интересах. Конечно, сразу возникает вопрос: как определить природу интереса?
Ответ на этот вопрос дает Пленум Верховного Суда (в Постановлении от 15.06.2010 № 16 — Примеч. ред.), уточняя, что к общественным следует относить не любой интерес, а, допустим, потребность общества в обнаружении и раскрытии угрозы общественной безопасности.
Учитывая, что формирование в обществе нетерпимости к коррупционному поведению согласно ст. 6 Закона о противодействии коррупции является одной из мер по ее профилактике, обнародование фактов разоблачения коррупционеров, в том числе съемок оперативного эксперимента, во многом отвечает указанным потребностям общества.
Если у подозреваемого или обвиняемого впоследствии возникнет право на реабилитацию ввиду прекращения в отношении него уголовного преследования или вынесения оправдательного приговора, он может добиваться компенсации морального вреда.

Беседовала Кристина Никитина
Шеф-редактор журнала "Уголовный процесс"

«Уголовный процесс» № 10, октябрь 2010 г.

Погода