Чеховский

Строки из дневника большой жизни

Татьяна Гурышкина

Наши судьбы - это дневники истории. Мы пишем их ежедневно, ежечасно, ежеминутно. У всех получается по-разному. Чей-то дневник - это тоненькая тетрадь, заполненная, пусть и важной, но обыденностью. У кого-то - приключенческий захватывающий роман. Есть среди нас и те, чей дневник судьбы со временем становится бесценным документом, учебником жизни для следующих поколений.

Анатолий Петрович Семёнов не из тех, кто любит громко и часто говорить о своих заслугах. Но так уж получается, что за него это делают другие люди, которые бесконечно уважают его не только как профессионала своего дела, но и как настоящего человека.

Об Анатолии Петровиче написано уже много статей и заметок. И нет смысла повторять биографию. Гораздо интереснее слушать его рассказы. Вот так просто прийти в Музей памяти и поговорить с ним о жизни, о событиях, которые всё дальше от нас по времени, но всё ближе духовно. Накануне большой даты -85-летнего юбилея этого интересного, умного человека -мы публикуем отрывки из большой беседы с Анатолием Петровичем...

О ДЕТСТВЕ, ЮНОСТИ И О ВОЙНЕ

«Как оцениваю своё военное детство? Не знаю. Считали, что хорошо жили и думали, что будет всё лучше и лучше. Когда мне было лет десять - немцы тогда только в Польшу вошли - сидели мы на крыше с приятелем и рассуждали про войну. Не думали, что она и нас коснётся.

Обычные мы были, нормальные. Книжки читали. Жюля Верна, Стивенсона. Мечтали найти свои «таинственные острова» и пиратские клады. Профессии хотели выбрать только героические: лётчик, пограничник. Одно время все хотели быть танкистами. Жили у нас на Зачатье Сероглазовы. Один из братьев - танкист - на озере Хасан отличился. Его старший брат так интересно рассказывал, как японцы нашего танкиста боялись! Вечерами около речки сидели, слушали эти рассказы. А ещё я хотел быть лётчиком. Даже воображал себя парашютистом: с печки с подушкой прыгал».

Да, в те годы многие мальчишки и девчонки мечтали о героических подвигах. И была это не мода, а от души, искренне. А ещё люди жили как-то дружнее что ли, сплочённее. Не было телевизоров и Интернета, поэтому развлечения с фантазией придумывали себе сами. Вот, например, такие.

«Представления во дворе устраивали, как театр, по фильму «Человек-невидимка». Зрителям -нашим же друзьям - нравилось. Рубашку на ниточку привязывали и двигали её, как будто «невидимка» идёт».

Большинство жили в те годы просто, без излишеств, довольно бедно. Дети рано узнавали, что такое труд.

«Меня бабушка воспитала, отец в милиции работал, дома редко бывал. Бабушка со мной нянчилась, потом в колхозе работала. Но что тогда в колхозе зарабатывали? Жили за счёт огорода. Я работать начал лет с десяти. Сначала бабушке помогал: грядку вскопать, воды принести... До колодца далеко. Он в Зачатье около церкви был. Как мы его называли - «барский колодец». Вода там была чистая, так что мы чай «барский» пили. А попроще воду -для стирки или помыться - с речки брали».

И вот эту небогатую, но спокойную созидательную жизнь однажды перечеркнула большая война.

«Двадцать второго июня сорок первого года мы с приятелем поехали в Венюково. У Дома культуры (нынешний Горте-атр) прицепились к бортовому грузовику. Приезжаем к проходной Веню-ковского завода. Там рядом, в «медведевском» доме, пекарня была. А при ней магазинчик, где всегда вкусно пахло свежевы-печенным хлебом. Хлеб прямо из пекарни в магазин горячим отдавали. Корочка у него тонкая, хрустящая. Были буханки по два с половиной кило и ситный белый.

В тот страшный день было воскресенье, народу на площади у булочной много. Кто-то закричал: «Ребята, началась война!» Сначала этому не поверили. Говорили: «У нас с немцами мирный договор, какая война? Не верьте». В парикмахерской, расположенной неподалёку, висел бумажный репродуктор. Мы туда пошли и застали последние слова правительственного сообщения. Поняли, что это плохо. Про войну видели кино, но не представляли, что это может быть с нами. Взяли мы тогда по две буханки хлеба. И это был последний хлеб, который был куплен без карточек. Продуктовые карточки отменили только в 1947 году.

К вечеру собрали нас в Зачатье на митинг. Из райкома пришли товарищи, начали объяснять ситуацию. Потом нас, молодых ребят лет тринадцати-пятнадцати, пригласили на скотный двор в конюшню на Верхнем Зачатье. Дед Степан Ерми-лыч Сероглазов стал нам объяснять, как лошадь запрягать, как снопы на телегу класть. Сказали, что будем работать на лошадях. Дали и нам с братом лошадь. Мы пытались пахать на огороде нашем. Получалось. Один пашет, другой лошадь водит. А потом наоборот. Растили картошку. Её у москвичей потом меняли на масло и сахар. Нам таких карточек не давали, а в Москве давали. Москвичи сами сюда приезжали, им нужна была картошка. Говорили они: «Чаю и так попьём, а есть что-то надо». Вот и получался вроде как выгодный обмен».

К МИРНОЙ ЖИЗНИ

«Когда мне было пятнадцать лет, устроился я в Дом культуры работать учеником киномеханика, получал за эту работу восемьдесят рублей в месяц. Мало, конечно. Семечки стоили тридцать рублей стакан. Кино показывали, в основном, патриотическое. Ведь ещё война шла. «Секретарь райкома», «Она защищает Родину». Были и американские фильмы, но они и тогда были глупые. Совсем они нашей жизни не знали, как дикарей показывали. Проработал я около года, потом пошёл в техникум в Москве учиться.

О победе узнал в Москве. Жили мы на квартире. Спал я, вдруг слышу шум какой-то, и по радио говорят: «Слушайте важное правительственное сообщение!» Поздравили нас и объявили девятое мая выходным днём. Дали дополнительные поезда, чтобы можно было к родным съездить. Мы с приятелями жили на Каланчёвской улице. Тут же сели на такой поезд, он был почти пустой, потому что не все об этом знали. Вагоны подали купейные. Поехали мы в Чехов довольные. В Чехове праздник справляли, а вечером назад в Москву. Картошкой запаслись, идём на поезд и слышим, как по радио объявляют про салют. Зарево аж в Чехове было видно. Мы смотрели, пока поезда ждали.

Тогда долго было в Москву и назад ехать. В сорок первом году от Подольска до Серпухова одну линию рельс сняли, по одной колее ездили, потому что рельсы нужны для противотанковых ежей».

Как и все молодые люди того времени, пошёл Анатолий Петрович служить в Советскую армию.

«В армию пошёл я в пятидесятом году. Провожали меня из Зачатья весело. Военкомат тогда располагался вместе с райисполкомом и горкомом партии в доме на улице Московской, номер сорок четыре. Оттуда с песнями шли на вокзал. С первым поездом, в пять-двадцать утра, мы поехали в Москву. Наш эшелон пришёл с Дальнего Востока. На вагонах было написано: «Европа, встречай моряков!» В нём моряки-дальневосточники ехали. И нас к морякам подсадили. Было это в апреле. Двинулись мы к месту назначения. Тепло, по бокам дороги мать-и-мачеха цветёт. Везут-везут нас по ленинградской дороге. Думали, на Ленинград или в Прибалтику. Спать легли. Просыпаемся утром, выпрыгнули из вагона, а на улице мороз градусов десять. Оказалось, Медвежьегорск, При-полярье. Все обратно в вагоны, давай одеваться, печки «буржуйки» топить. Поехали дальше. Кандалакша, сугробы огромнейшие и лес карликовый, лесотундра. И куда мы заехали, куда нас занесло! К Мурманску подъезжали -чуть теплее, снег тает. Приехали. Сопки кругом. Это Ваенга, теперь город Североморск. Нас из Чехова человек тридцать было. Троих распределили непосредственно на флот. Остальных - в сухопутные части: охрана, обслуга береговая, строители. И опять на поезд. Поехали в Выборг. Так долго катали, что у меня сапоги порвались. Дырки гвоздём в мысках пробил и проволокой связал. В Выборге полгода учились. Там улица центральная была со старыми домами. Нам там петь нравилось: громко и гулко песни звучали. Мост ещё старый был. Как-то решили по нему «в ножку» пройти. Человек двести шаг «печатают». Как начал этот мост качаться! Пришлось «сбивать» ногу».

Отслужив положенный срок, Семёнов окончательно вернулся к мирной жизни.

«После армии в течение месяца устроился на Венюковский завод токарем. До армии там тоже три года работал. Сразу после войны на заводе были немецкие станки, не очень хорошие. Год проработали на них, привезли наши станки. Крепкие, хорошие. В сорок восьмом году уже станки у нас появились. В сорок девятом уже и другое оборудование - новое - появилось. А уж после армии когда пришёл - ещё более современные станки стоят и резцы из твёрдых сплавов. Потом уж полуавтоматы пошли. Большой завод был, хороший. Сейчас нет, уже не то.»

НА СТРАЖЕ ПОРЯДКА И В СЛУЖЕНИИ ЛЮДЯМ

Работа в милиции для Анатолия Петровича -порыв души и продолжение династии.

«Пошёл в милицию работать. Приятель меня на это дело подбил. Его не взяли, а меня вот приняли. Я в это время заочно в техникуме учился. Трудновато было учиться и работать. Ночь работаешь, а на утро - на занятия. Честно говорю, в милицию хотел и потому, что отец там работал, и казалось, что лучше будет. В это время в госавтоинспекцию набирали. У меня там в последнее время отец работал. Машины мы тогда не проверяли, смотрели, чтобы ездили, как положено. Мундир мне дали, сапоги, ремень, пистолет. Все ходили со старшинскими погонами. Это ведь год фестивальный был, иностранцев много. И это вроде у нас как конспирация была, чтобы истинных званий иностранцы не видели. С работы приходил уставший. Даже больше, чем на заводе уставал. В тот год наша задача была - не пускать иностранцев куда не надо. А так - текучка. Так вот тринадцать лет проработал. Потом дали другую должность - по пропаганде безопасности дорожного движения. Дали автомобиль с киноустановкой.»

Именно этот период профессиональной деятельности нуждается не в нескольких строках в статье, а в большом материале. Ведь Анатолий Петрович стоял у истоков инициативы Юных инспекторов движения. Мало кто знает, что он организовал первый отряд ЮИД в Серпуховском районе. Принимал участие и в организации таких отрядов в Чехове. Так что рассказ об этом - ещё впереди.

О службе в ГАИ Анатолий Петрович может поведать много. Часть самых интересных случаев уже попала в публикации в различных изданиях. Бывшие коллеги, друзья, да и все те, кто знаком с этим удивительным человеком, давно уговаривают его написать мемуары. Потому что это будет очень интересная и нужная книга. Книга человека, чей жизненный опыт, знания, понимание хода истории бесценны.

После выхода на пенсию Анатолий Петрович стал работать в Музее памяти экскурсоводом. Так, как он рассказывает о военном времени, рассказать никто не может. В мельчайших подробностях, проводя исторические параллели. А как иначе? Коренной житель лопаснен-ской земли, он не только хорошо знает обо всём, что здесь происходило, но и умеет донести свои знания до слушателя.

С НАИЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИ...

В день юбилея Анатолия Петровича Семёнова обязательно поздравят близкие люди, коллеги, друзья, знакомые, соратники по Совету ветеранов и все поклонники его самого главного таланта -умения быть настоящим человеком.

А мы, журналисты, присоединяемся к поздравлениям. Уважаемый Анатолий Петрович! Живите долго, трудитесь и обязательно сделайте свои воспоминания достоянием всех людей!