Фашисты стреляли по крестам

Интервью со специалистом по исторической реконструкции Алексеем Трубецким

- Алексей, когда говорят «реконструктор», то человек несведущий подумает, скорее всего, что вы восстанавливаете военную технику и оружие.

- Нет. Я занимаюсь созданием образа. Вот мой объект - реконструкция, то есть, форма, снаряжение, вооружение, какие-то личные вещи (см. фото).

Здесь я нашел вот такую вещь (показывает обложку книги, см. фото). Полистал, и оказалось, что их было выпущено всего 500 экземпляров, только для 1-го Белорусского фронта. Т.е. книжка эта фактически последняя, единственная. Так что пускай Центральный музей Советской Армии завидует.

- Как эта книжка попала в ИКЦ Видного?

- Тут вопрос, как сохранили, и не важно, как она сюда попала. А сохранилась - вот!

- В чем ценность этой книги лично для вас?

- Ценность в том, что пишут не генералы и полковники, а старшина медицинской службы, ефрейтор медицинской службы - те, кто лично ползал на животе по земле, собирал раненых и оказывал им первую помощь. Это воспоминания людей, которые непосредственно воевали. Понятно, что их уже наверняка нет в живых. А воспоминания их остались. Это очень важно, ведь именно по таким крупицам создается образ бойца - в данном случае санитара-носильщика.

- Вы собираетесь реконструировать образы медиков по этой книге?

- У меня вообще в последнее время большой интерес к военной медицине. Во-первых, это - очень благородное дело. Во-вторых, немцы в первую очередь по красным крестам и стреляли. Выведи одного медика из строя - погибнут тысячи. Потому что на медика надо выучиться. Научиться стрелять из винтовки можно за неделю. Чтобы стать врачом, нужно семь лет. Абсолютно мирная профессия, цель которой - спасение жизни человеческой.

- Ясно, что реконструкция начинается с исследования. А дальше?

- Реконструкция включает в себя два этапа: надеть форму и организовать некое театрализованное представление.

- Например, фестиваль в Бородино.

- Я бывал и на более серьезных и масштабных фестивалях. К сожалению, таких уже больше не будет - это было в Киеве. До недавнего времени там к истории Великой Отечественной войны относились очень серьезно. Сейчас у нас тоже есть тенденции к проведению таких фестивалей. К примеру, в прошлом году был фестиваль «Поле боя». Была серьезная поддержка, очень здорово получилось.

- Вы там были как режиссер-постановщик?

- Нет, как участник.

- Что непосредственно делаете вы?

- Я ставлю небольшие эпизоды в составе самого мероприятия, т.е. какую-то отдельную сцену.

Недавно мы проводили мероприятие в Эстонии. Из России завозили оборудование для медицинского пункта батальона. Причем, это была ключевая сцена всей реконструкции, она длилась очень долго - около часа. Этот батальонный медицинский пункт был как раз ключевой точкой, он был в центре событий.

- С чего все началось?

- Копать землю я начал очень рано, еще в 1979 году, тогда еще пешком под стол ходил. Родился я в Снегирях и живу на этой земле. Постепенно это ушло, и я начал коллекционировать всякие вещи. Потом узнал, что существует такая вещь как военно-историческая реконструкция. Попробовал, и все это меня как-то втянуло.

- По образованию вы историк?

- Нет, юрист.

- По специальности не работаете, занимаетесь только реконструкцией?

- Нет, это - только хобби. Не за какие-то блага земные или за деньги, а в свободное время, безвозмездно, просто за интерес.

- Если бы было серьезное финансирование, то какую битву вы бы восстановили?

- Я бы ничего не стал делать. Тут следующее: как только что-то становится оплачиваемым, то это становится работой. И относиться уже начинаешь, как к работе: и так сойдет. Когда это делаешь ради интереса, то хочется сделать настолько хорошо, чтобы ни у кого уже не получилось тебя переплюнуть, скажем так.

- Как взаимодействуете с движением реконструкторов?

- Мы все друг друга знаем.

- Кто его возглавляет?

- Сейчас создано Российское военно-историческое общество, сектором поисковой работы и военно-исторической реконструкции там заведует Сергей Мачинский. В рамках военно-исторического центра в усадьбе Тимохово-Салазкино планируется открыть дом реконструкторов. Само движение исторической реконструкции зародилось еще в 1990-е годы.

- Наверное, режиссеры без вас вообще обходиться не могут?

- Да, нас снимают и приглашают. Причем, в последнее время многие режиссеры приглашают нас в качестве консультантов. Потому что не все костюмеры знают, как должны выглядеть костюмы. Порой они могут одеть тот или иной персонаж так смешно, что в зале можно просто с хохоту укататься.

- Вы сами тоже снимались в кино?

- Первый фильм, в котором я снялся - «Мы из будущего-2». Я там играл украинского националиста. Не бандеровца, а современного украинского националиста. Это была эпизодическая роль, но со словами. В качестве массовки я там еще побегал в немецкой форме.

В том же 2009 году снимался фильм «Вера, надежда, судьба». Потом снимались в фильмах «Чужие крылья», «Ночные ласточки». Далее - масса всевозможных телевизионных передач.

- Помните свою первую находку?

- Первой моей находкой была пулемет Дегтярева, который я 11-летним пацаном выкопал из окопа. Пошел с ним в музей, а куда я еще могу пойти с пулеметом (смеется)? Нашел пулемет и решил отдать его в Снегиревский музей. Проезжавший мимо патруль милиции меня сразу же забрал.

Но самое сильное впечатление на меня произвел случай, когда мы нашли лейтенанта в Нелидово. На всю округу ничего - ни следов боев, ничего нет. Лежит лейтенант, у него ножницы для резки проволоки и ракетница. Все, больше ничего. Что он там делал? С этой ракетницей и с этими ножницами? Так мы ничего и не выяснили. У него ничего, кроме этих вещей, не было. Ни сумки полевой, ничего. Видно, он раненый был, полз, добирался до своих. Документы все уничтожил. Все, что у него осталось - ракетница и эти ножницы.

Беседовала Алла Ветрова