Сол­дат не­за­ти­ха­ю­щей вой­ны

Общество — 21 Июня 2012, 15:15

22 ию­ня, в День па­мя­ти и скор­би, все рос­си­я­не вспо­ми­на­ют тех, кто ушел за­щи­щать Ро­ди­ну от не­мец­ко–фа­ши­ст­ских за­хват­чи­ков, тех, кто по­рою це­ной сво­ей жиз­ни при­бли­жал Ве­ли­кую По­бе­ду, тех, кто по­да­рил нам мир­ное не­бо над го­ло­вой. По­те­ри, ко­то­рые при­не­с­ла Ве­ли­кая Оте­че­ст­вен­ная вой­на, не­из­ме­ри­мы — 27 млн че­ло­век от­да­ли свои жиз­ни, что­бы ос­во­бо­дить мир от ко­ри­ч­не­вой чу­мы.
Се­го­д­ня мы вспо­ми­на­ем еще од­но­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый ушел в этот день уже в мир­ное вре­мя. 71 год про­шел с тех пор, как фа­ши­ст­ская Гер­ма­ния об­ру­ши­ла свою во­ен­ную мощь на мир­но спав­ших со­вет­ских гра­ж­дан. Пять лет про­шло с тех пор, как ушел из жиз­ни ве­те­ран Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­ны, ве­те­ран ис­пы­та­ния атом­но­го ору­жия, про­фес­сор фи­ло­со­фии и ис­то­рии Але­к­сей Сте­па­но­вич ГАР­БУ­ЗОВ.
Смерть за­ста­ла его 22 ию­ня 2007 го­да на бо­е­вом по­сту, ко­г­да он вы­сту­пал на ми­тин­ге, по­свя­щен­ном Дню па­мя­ти и скор­би. И сей­час спу­с­тя пять лет в это ве­рит­ся с тру­дом. Ка­жет­ся, еще вче­ра он при­но­сил свои вос­по­ми­на­ния в ре­дак­цию «УВ», да­вал ин­тер­вью на­шим кор­ре­с­пон­ден­там. Вой­на не за­кон­че­на, по­ка не по­хо­ро­нен по­с­лед­ний сол­дат. Он по­ни­мал это и не сла­гал ору­жия, ко­им для не­го то­г­да бы­ло сло­во.
«В сво­ей по­с­лед­ней ре­чи Але­к­сей Сте­па­но­вич об­ра­тил­ся к под­ра­с­та­ю­ще­му по­ко­ле­нию дзер­жин­цев, к тем, кто, по сло­вам ве­те­ра­на, «бу­дет стро­ить на­ше го­су­дар­ст­во, кто бу­дет на­сла­ж­дать­ся жиз­нью на Зе­м­ле, к на­шей сме­не». Он го­во­рил, что не­воз­мо­ж­но за­быть о том, как в три ча­са пят­на­д­цать ми­нут гит­ле­ров­ская авиа­ция бом­би­ла Чер­но­мор­ский флот. О том, что в три ча­са со­рок пять ми­нут фа­ши­ст­ские са­мо­ле­ты сбра­сы­ва­ли бом­бы на при­гра­ни­ч­ные рай­оны и го­ро­да, а так­же, что пе­ре­до­вые со­еди­не­ния Кра­с­ной Ар­мии уже при­ня­ли свой пер­вый бой. О том, что ут­ром 22 ию­ня 1941 го­да гит­ле­ров­ская Гер­ма­ния на всем про­тя­же­нии гра­ниц Со­вет­ско­го Со­ю­за, от Бе­ло­го до Чер­но­го мо­ря, ата­ко­ва­ла на­шу Ро­ди­ну...», — пи­са­ли «УВ» в ию­не 2007–го, вспо­ми­ная Але­к­сея Гар­бу­зо­ва.
На­ка­зы от­ца твер­до ус­во­ил сын Але­к­сея Сте­па­но­ви­ча Гар­бу­зо­ва — Кон­стан­тин.
«Наверное, глав­ное, что мне до­с­та­лось от от­ца, это его че­ло­ве­ко­лю­бие. В на­ше вре­мя, ко­г­да че­ло­век че­ло­ве­ку волк, я в ка­ж­дом ви­жу че­ло­ве­ка», — при­знал­ся Кон­стан­тин Гар­бу­зов кор­ре­с­пон­ден­ту «УВ» и по­де­лил­ся сво­и­ми вос­по­ми­на­ни­я­ми об от­це.
«Алексей Сте­па­но­вич Гар­бу­зов ро­дил­ся в 1928 го­ду в де­рев­не Све­то­во Брян­ской об­ла­с­ти. Был он в се­мье од­ним из 12 де­тей. Его дет­ст­во при­шлось на го­лод и вой­ну. В го­ды Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­ны он, че­тыр­на­д­ца­ти­лет­ний под­ро­с­ток, был бри­га­ди­ром кол­хоз­ной по­ле­вод­че­с­кой бри­га­ды. То­г­да же отец уча­ст­во­вал в пар­ти­зан­ском дви­же­нии.
У не­го ос­та­лись яр­кие вос­по­ми­на­ния о пер­вом дне вой­ны. О том, что на­ча­лась вой­на, со­об­щил че­ло­век, при­ска­кав­ший в де­рев­ню на ло­ша­ди. Весть бы­ст­ро раз­ле­те­лась по до­мам, но де­рев­ня про­дол­жа­ла жить так же, как и жи­ла. Пер­вые ощу­ще­ния во­ен­но­го вре­ме­ни по­я­ви­лись, ко­г­да че­рез де­рев­ню про­шла ар­мия фа­ши­стов. По­ряд­ка двух су­ток по де­ре­вен­ской ули­це шла тан­ко­вая ко­лон­на, а в не­бе ле­те­ли са­мо­ле­ты со сва­сти­кой, но ка­за­лось, что про­шла це­лая ве­ч­ность. На­все­г­да ос­тал­ся в па­мя­ти то­г­да еще 13–лет­не­го маль­чиш­ки Але­к­сея Гар­бу­зо­ва эпи­зод, ко­г­да бой­цы Кра­с­ной Ар­мии на ка­ком–то гру­зо­ви­ч­ке слу­чай­но на­по­ро­лись на за­хват­чи­ков. На гла­зах Але­к­сея фа­ши­сты в упор рас­стре­ля­ли на­ших, а од­но­го из ра­не­ных кра­с­но­ар­мей­цев об­ли­ли бен­зи­ном и со­жгли. Отец так го­во­рил об этом: «Сна­ча­ла я не по­нял, в чем де­ло, мне по­ка­за­лось, что его об­ли­ли во­дой, а по­том, ко­г­да под­не­с­ли уже спи­ч­ку, то сол­дат вспых­нул как фа­кел». В тот же ве­чер му­жи­ки со­бра­лись но­чью в ха­те у мель­ни­ка и на­ча­ли об­су­ж­дать, что де­лать и как им быть. То­г­да–то и ре­ши­ли со­брать пар­ти­зан­ский от­ряд. Мой отец до­с­тал для них пер­вое ору­жие: но­чью под до­ж­дем он под­полз к этой рас­стре­лян­ной ма­ши­не и со­брал ору­жие. Как рас­ска­зы­вал отец, в даль­ней­шем этот от­ряд вхо­дил в со­еди­не­ние зна­ме­ни­то­го Си­до­ра Ков­па­ка.
По­с­ле вой­ны он, кре­сть­ян­ский ре­бе­нок, все вре­мя ду­мал о том, как ему по­лу­чить об­ра­зо­ва­ние. В кон­це 40–х го­дов Але­к­сей Гар­бу­зов был при­зван в ар­мию, где при­нял уча­стие в пер­вых ис­пы­та­ни­ях атом­ной бом­бы. По­с­ле служ­бы от­пра­вил­ся в Мо­с­к­ву, где он по­лу­чил два вы­с­ших об­ра­зо­ва­ния, в том чи­с­ле и уни­вер­си­тет­ское. По­том он за­кон­чил ас­пи­ран­ту­ру и стал пре­по­да­вать в Мо­с­ков­ском энер­ге­ти­че­с­ком ин­сти­ту­те. В 70–е го­ды отец ез­дил пре­по­да­вать в Гер­ма­нию. Вер­ши­ной его ро­с­та в на­у­ке ста­ла сте­пень до­к­то­ра ис­то­ри­че­с­ких на­ук, про­фес­со­ра мар­к­си­ст­ко–ле­нин­ской фи­ло­со­фии. По­ми­мо все­го про­че­го он был ру­ко­во­ди­те­лем ме­ст­но­го от­де­ле­ния ком­му­ни­сти­че­с­кой пар­тии.
Всю жизнь он ис­пы­ты­вал наи­боль­шую при­вер­жен­ность со­ци­а­ли­сти­че­с­ко­му строю, и со­от­вет­ст­вен­но, ком­му­ни­сти­че­с­кие взгля­ды ему бы­ли бли­з­ки и по­нят­ны. По­то­му он, бо­рясь за луч­шую жизнь и по­ря­док в об­ще­ст­ве, ста­рал­ся про­дви­гать в мас­сы все луч­шее, что ос­та­лось нам от со­ци­а­ли­сти­че­с­ко­го строя. Але­к­сей Сте­па­но­вич очень нер­в­ни­чал и чут­ко ре­а­ги­ро­вал на все люд­ские жиз­нен­ные пе­ри­пе­тии. Он пе­ре­жи­вал, ко­г­да у ко­го–то что–то слу­чи­лось, ко­го–то оби­де­ли, где–то вер­ши­лась не­спра­ве­д­ли­вость. И не­ва­ж­но, зна­ко­мы ему эти лю­ди бы­ли или нет. Мы все вре­мя го­во­ри­ли ему: «Отец, ты столь­ко уже про­жил, столь­ко по­ви­дал в жиз­ни и на­тер­пел­ся, ус­по­кой­ся...» Это не­спо­кой­ст­вие и при­ве­ло его к ги­бе­ли 22 ию­ня. Же­на го­во­ри­ла ему не раз, что он ко­г­да–ни­будь за­кон­чит жизнь на сво­их ми­тин­гах. Так и слу­чи­лось...
Отец был рья­ным апо­ло­ге­том со­ци­а­ли­сти­че­с­ко­го строя, соб­ст­вен­но, это ос­та­лось и в нас: во мне, как в сы­не, и во вну­ках то­же. По­че­му со­ци­а­ли­сти­че­с­ко­го? По­то­му, что, на­вер­ное, он пред­по­ла­га­ет по­стро­е­ние бо­лее спра­ве­д­ли­во­го, по на­ше­му мне­нию, об­ще­ст­ва — об­ще­ст­ва рав­ных. Это при­вил мне отец. Он был не­вспыль­чи­вым, что не­свой­ст­вен­но лю­дям ны­неш­не­го вре­ме­ни. Отец пы­тал­ся сгла­дить лю­бые ост­рые уг­лы: рас­ска­зать, до­ка­зать и обо­с­но­вать».
Иван ФЕ­ДУ­ЛОВ

Версия для печати

Зарегистрируйтесь чтобы прокомментировать новость