Люберецкий

Библио-глобус

Культура — 6 Февраля 2014, 17:01

Утоление, или Пятое время года
От книжки не удалось оторваться, пока не дочитала. Дочитав, мгновенно вернулась к началу: Но чувство неудовлетворенности, неутоленной жажды не покидало и после еще одного путешествия по <Vremenam Goda> Анны Борисовой - требовало продолжения романа. Вспомнила: точно такое испытано после <Пелагии и красного петуха> Бориса Акунина: только-только автор заговорил о самом главном и вдруг - все, конец. Может, есть продолжение? Может, душа-Борисова расскажет-таки мне о пятом времени года? Давай, друг интернет, выручай!
Предчувствия меня не обманули: автор <Пелагии:>, четыре года изображавший несуществующую Анну Борисову, сознался:
<Это я!>
<Эксперимент, которым я развлекался четыре с половиной года, окончен. Пора подводить итоги. В советские времена для публикации подобных материалов существовала рубрика <Теперь об этом можно рассказать>. Можно - рассказываю. По порядку. Мне давно хотелось начать писать беллетристику как-то по-другому. Вообразить, что я - это не я, а какой-то немного другой или даже совсем другой автор. Но маска <Борис Акунин> приросла ко мне слишком плотно. Увидев на обложке эту фамилию, читатель уже ждал рифмы <розы> - то есть чего-нибудь детективного, остросюжетного, в меру познавательного, неизменно игрового. А если я пробовал свернуть немного в сторону и поменять правила игры, читатель возмущался и начинал говорить, что я его обманул: обещал развлекать и гладить, а вместо этого расстроил и ущипнул. Так было, например, с романами <Пелагия и красный петух> или с романом <Ф.М.>. Читатель, как и покупатель, всегда прав. Поэтому я сделал правильные оргвыводы. Решил, что если хочу писать как-то уж совсем не по-акунински, то и назовусь другим именем. Чтоб никого не разочаровывать. Так возник проект <Авторы> - два виртуальных писателя, не вписывающихся в границы акунинского мира. Издательства по контракту обязывались хранить имя истинного автора в тайне (что, впрочем, не получилось - почти сразу пошли утечки). Первым, точнее первой выдуманной писательницей стала Анна Борисова. Она написала два маленьких романа и один большой:>
<Меня всегда ужасно
интересовало - что там, по ту сторону остановки сердца>
- говорит Борис Акунин, правда, о другом своем романе. <Времена года> останавливают читателя на краю <той стороны> (<у самой бездны на краю>), где властвуют другие законы и вступают в силу другие способы общения человека с собой и с миром. Об осени жизни говорят многие, а вот о зиме - самой близкой к бездне - и читать-то захотят не все. Страшно? Страшно. Но помимо зимы есть ведь и весна - с ее силой и жаждой жизни, лето - с распахнутыми настежь окнами и солнцем, осень с ее тихими дарами. Вместе с героиней романа ты принимаешь эти дары сначала бездумно, как должное, и лишь зимой постигаешь их истинную цену: это Жизнесвет, позволяющий <зимовать>. И если правильно его взращивать, <проживешь долго-долго, и уйдешь лишь тогда, когда будешь знать, что прожила свою жизнь счастливо и сполна, выпила ее сок до последней капли:> Если не струсить - отправиться вместе с Мадам по временам ее жизни, узнаешь, <как добиваться исполнения желаний и расплачиваться за это; как жить любовью и как жить без любви; как избавиться от страхов и видеть без помощи зрения>. Так обещает аннотация. Правда, нужно иметь в виду, что каждый рыбак выуживает собственную рыбку. А в том, что во <Временах года> есть что <ловить>, помимо сюжета и акунинского владения словом, сомневаться не приходится.
Может быть, автор и прав, лишь приоткрывая дверцу в мир, который так манит. Как бы ни хотелось читателю распахнуть ее. И получить ответы на все вопросы. Акунин действует как гомеопат, выдавая микроскопические дозы <лекарства> - ровно так же, как и его герой - Иван Иванович с его яньшеневой настойкой. Увидел в приоткрытой дверце что-то, что тебе необходимо, ищи дальше, собирай, как Иван Иванович в тайге, свой яньшень, пей свою настойку.
А для начала - зайди в <Книжный мир> за книгой Анны Борисовой <Vremena Goda>.
Светлана ЗАЙЦЕВА

Версия для печати