Озерский

Михаил Фёдорович Щербаков

Продолжая нашу рубрику «Краеведение», мы не могли обойти вниманием тему семьи фабрикантов Щербаковых, благодаря чьим усилиям деревня Озерок превратилась в полноценный фабрично-заводской посёлок, который впоследствии получил статус города. Нисколько не умаляя ценности исследований других краеведов, возьму на себя смелость отметить, что материал, который подготовил С.М.Рогов – самое полное исследование жизни одного из самых ярких представителей династии Щербаковых – Михаила Федоровича. Автор изучил множество документов, расспросил немало старожилов, собрал по крупицам много фактов, в результате чего появился этот материал, который, несомненно, будет интересен любому, кто неравнодушен к истории родного края.

Ведущая рубрики Елена Хохлова

Слава, признание, людская память – понятия условные,         сомнительные, неоднозначные, переменчивые и, увы, недолговечные. У нас есть почётные граждане города и района. В книге уважаемой А. П. Дорониной «Энциклопедия сёл и деревень Озёрского района» есть целая глава «Знатные люди Озёрского района». Тут много о чём есть поразмыслить, поспорить, ну да разговор сейчас не об этом.

Есть люди, имена которых не вошли ни в какие почётные списки, категории, рейтинги. Люди, незаслуженно забытые. Они не выпендривались, не лезли на глаза начальству, не старались «войти в Историю». О них не упоминают на торжественных митингах, посвящённых памятным датам. Им не ставят памятники, не несут цветы на их могилы (да и могил-то их зачастую не знают). Их именами не называют улицы. Но тем не менее, эти скромные, трудолюбивые, самоотверженные люди для своей родной озёрской земли сделали ничуть не меньше (а может быть и больше), чем люди прославленные и знаменитые.

Одним из таких «выпавших» из официальной Истории и обойдённых признанием потомков человеком является наш земляк фабрикант Михаил Фёдорович Щербаков. Человек всесторонне одарённый, талантливый, деятельный, с яркой, бурной, трагической судьбой.

В том, что Озёры из забытой Богом деревеньки превратились в индустриальный город, районный центр, есть немалая заслуга Михаила Фёдоровича. Но обо всём по порядку.

Родоначальником династии фабрикантов         Щербаковых был зажиточный крестьянин Козьма Степанович Щербаков – человек предприимчивый, энергичный, напористый, прижимистый и дальновидный. Обладая присущей деревенским людям наблюдательностью и смекалкой, он одним из первых почувствовал и уловил ветер грядущих перемен и в 1834 году построил в западной части деревни Озерки ручную бумаготкацкую мануфактуру. Дело, судя по всему, было поставлено крепко, ибо уже в 1859 году мануфактура разрослась и была поделена между сыновьями Козьмы Степановича Фёдором и Пётром.

В 1870 году Фёдор Щербаков купил часть усадьбы в селе Алёшково, а в 1890 он полностью купил всю усадьбу, организовав там производство картофельного крахмала, отделку струёй воды коленкора, а также посадил там большой яблоневый сад, тем самым обеспечив местных крестьян постоянной работой и стабильным заработком.

Примечательно, что изначально он хотел построить себе имение поближе к фабрикам в Болотове или в Комарёве. Но тамошние крестьяне на сходе отказались продавать ему землю, поэтому Фёдору пришлось обустраиваться в далёком Алёшкове (а ещё говорят, что, мол, демократии тогда не было!).

С землёй у нас вообще всё очень интересно. У А. П. Дорониной читаем: «Озёрское общество крестьян выкупалось от крепостной зависимости с выделением земли и в звании свободных хлебопашцев. Но вопрос о распределении земельных участков с 1833 года не решался до 1917 года» (1 – стр. 55). В 1917 году вопрос решился быстро. Большевики национализировали землю, в одночасье положив конец всем спорам и тяжбам. Вот это хватка!

21 ноября 1871 года у Фёдора Козьмича родился сын Михаил, о котором и будет наш рассказ. Рос и оканчивал школу он в Озёрах. Затем жил в Москве, окончил там коммерческое училище и, будучи человеком всесторонне развитым и очень деятельным, поступил учиться в Московскую консерваторию, выучившись на регента и дирижёра хоровых групп (у богатых – свои причуды!).

Вернулся в родные Озё-ры. Серьёзно занялся фабриками. Много строил, оснащал цеха самым современным (по тому времени) оборудованием, внедрял передовые методы работы. Не скупясь на деньги, набирал к себе талантливых механиков-самородков, мастеров на все руки, способных чинить и усовершенствовать мудрёные заграничные станки. Но главной чертой его характера (это в один голос отмечали все, кто его хорошо знал) было уважительное, доброжелательное, прямо-таки отеческое отношение к своим рабочим. Он считал их всех одной командой единомышленников, делающих одно общее дело, работающих на результат, на победу (сейчас по такому принципу «единой семьи» работает большинство японских фирм, поражая мир своей организованностью, производительностью труда, качеством выпускаемой ими продукции. И совсем не знают «продвинутые» японцы, что все их новейшие прорывные методы организации производства ещё сто с лишним лет назад успешно применял на своих фабриках Михаил Фёдорович!).

Многих рабочих он знал по именам, знал их семьи, был у их детей крёстным отцом. В фабричных цехах стояли огромные самовары с кипятком для чая. Сахар и баранки были бесплатными. Рабочие на Щербаковские фабрики шли с большой охотой даже из дальних сёл и деревень: из Паткина, Комарёва, Тарбушева и т.д. Для рабочих он строил общежития, больницу, детские сады. Мне могут возразить, что, по иным сведениям, условия проживания фабричных рабочих были ужасными: «Скученность, грязь и сырость, заражённый воздух и насекомые процветали в фабричных спальнях - казармах» (2 - стр. 80). Позволю заметить, что такие дома я и сейчас найду, хотя никакого фабриканта Щербакова давно уж нет, да и фабрик его тоже.

Я ещё застал в живых людей, которые работали на фабриках Щербакова. И все они в один голос уверяли, что им очень хорошо было при хозяине. Достойная, весьма серьёзная зарплата, детские сады, школы (нужны грамотные рабочие!), бесплатное лечение и питание в фабричной больнице, в случае смерти отпевание в разрушенной ныне (стоящей ранее напротив «литерных» домов) часовне и похороны за хозяйский счёт. То есть, выражаясь   современным   языком, «полный соцпакет»!

Один дедок (звали его Иваном) рассказывал мне, что, будучи фабричным рабочим, шёл как-то раз после смены домой, в Комарёво. В Подлужьях его догнала шикарная, на всю округу известная «хозяйская» пролётка, запряжённая парой лошадей. Лошадьми правил «сам». Поздоровались, а Михаил Фёдорович и говорит: «Домой (знал, где живёт -авт.!) идёшь, Иван? Садись за кучера, до Комарёва проедешь со мной!»

В Комарёве у Щербаковых были штатные егеря Крюковы. Они держали для «хозяев» гончих и легавых собак, примечали, где водится дичь, устраивали фабрикантам охоту. Один из них, М. В. Крюков (1887 - 1918 гг.) стал затем первым председателем Озёрского Совета Рабочих и Крестьянских депутатов, членом Мосгуб-совета, комиссаром первого добровольческого Московского Губернского полка, погиб в 1918 году, но это уже другая история, хорошо известная жителям Комарёва.

А ещё Михаил Фёдорович очень любил хоровое пение. Он организовал несколько любительских хоров. Самым известным был хор складальщиков, набранных в красильно-отде-лочном производстве. После работы рабочие собирались на спевки. Там с ними занимались регенты Т. С. Терентьев и А. В. Платанин. Был ещё один хор - любительский (он же церковный). Репетиции этого хора проходили в доме Щербаковых на 3-м этаже. Примечательно, что после репетиций певчих обоих хоров кормили! Там, во время репетиций, встретил Михаил Фёдорович свою любовь и будущую супругу Марию Чарухину: красавицу, песенницу, работавшую ткачихой на его фабрике. Мария к тому времени была уже замужем, но бравый фабрикант отбил её у мужа – регента хора И. В. Чарухина.

В совместной жизни у Марии Ивановны и Михаила Фёдоровича родилось трое детей: Иван 1899 года рождения, Фёдор 1906 года, Елизавета 1910 года.

А ещё неугомонный фабрикант организовал детскую хоровую капеллу, преимущественно из детей рабочих его фабрик. Певчих детей он кормил, одевал, обувал, нуждающихся селил в общежитие.

Так что не совсем права была многоуважаемая А. П. Доронина, категорично утверждая, что: «До 1917 года в селе Озёры почти не было культурных учреждений, кроме полутора десятка трактиров, питейных заведений и двух церквей» (2 – стр. 131). Послушать милую Анну Павловну, так у нас до 1917 года вообще нигде ничего не было! Хотя далее она же сама пишет: «В 1903 году в Бояркинской, Горской волостях было прочитано 50 лекций, которые посетило 7,5 тысячи человек, в том числе в селе Озёры – 2,5 тыс. человек. Лекции были посвящены религиозно-нравственным вопросам. Такого же содержания на фабрике Ф. Щербакова сыновей проводились концерты ученического хора» (2 – стр. 131). Интересно, сейчас у нас читают 50 лекций в году, посвящён-ных религиозно-нравственным вопросам? Так когда же была культура: тогда или сейчас?

Чтобы уж окончательно закончить с «чудесным» 1917 годом, приведу выдержки из таблицы «Численность работающих на текстильных фабриках в селе и городе Озёры» (2 – стр. 76).

1913 г. – 8513 чел.

1919 г. – Остановка фабрик из-за отсутствия сырья и топлива.

1920 г. – 2164 чел. 1993 г. – 4975 чел.

А далее фабрики, в годы расцвета свободы и демократии, вообще закрылись, весь город остался без работы. С чего бы это? (Не подумайте, что я хочу упрекнуть дорогую Анну Павловну в необъективности. Нужно понимать, в какое время она писала свои книги и к каким архивным документам тогда имела доступ. Это сейчас мы можем писать всё, что в голову взбредёт).

(Продолжение в следующем номере).

Сергей Рогов