Раменский

Честнее не бывает

Наталия Знаменская

Колонка редактора

Иначе не получается

Выборы в Подмосковье 8 сентября были не лучше и не хуже предыдущих. Административный механизм с открытым забралом при отсутствии реального конкурентного поля дает почти чеченский результат. Так было при Громове, так стало при Воробьеве, и так будет дальше, если нефтяной насос страны останется в тренде. Я лично в этом сильно сомневаюсь, но речь сейчас не об этом. И даже не о том, почему коммунисты: со своим Черемисовым и Гудков сам с собой по сути слили предвыборную борьбу. Ясно, что никто из них вовсе не собирался побеждать, вполне удовлетворившись ролью фантика для придания всей этой процедуре конкурентного блика. Такого, как Навальный, в Подмосковье пока нет. Это было ясно с самого начала, а потому выборы губернатора области даже известные политологи с популярными журналистами обделили вниманием.

Тем не менее для каждого города Помо-сковья они стали показателем некоего состояния общества и силы административного ресурса.

Что в этой ситуации показал Жуковский? Первое и самое очевидное — подавляющее большинстиво жуковчан проголосовали ногами, то есть на выборы не пришли. Административный ресурс наукограда не смог обеспечить врио губернатора даже 20% — порог явки, который существовал в российском законодательстве, пока партия власти его не отменила в 2006 году. Не случись этой оказии, выборы 8 сентября 2013 года в Жуковском были бы признаны несостоявшимися.

Второе — несмотря на то что безальтернативная победа Воробьева была очевидной, местные избиркомы Кия по-прежнему «шалили». Причем не больше и не меньше, чем всегда, из чего можно сделать вывод, что это просто инстинкт — «иначе не получается». Скорее всего, он еще и стимулировался некоторым истерикозом со стороны администрации города с ее банальным страхом получить пендель недовольства сверху: в административно-командной системе, как известно, нахмуренные брови начальства всегда важнее репутации со стороны электората. Отсюда — пресловутые «карусели», страшно секретные и весьма сомнительные списки избирателей, командное единодушие членов некоторых участковых комиссий любой ценой, даже ценой нарушения закона, лишить сторонников честных выборов права увидеть и узнать больше, чем нужно жуликоватому председателю. Все это было в минувшее воскресенье, но не все получилось. Слава богу, в Жуковском сложился немалый круг из членов и сторонников ЖНС, для которых честные выборы и честная власть — принципиальные понятия приличной жизни.

Одну из таких историй я наблюдала своими глазами. Более того, оказалась ее участником.

Славная была охота

Ровно накануне выборов я обзавелась очень полезным документом — удостоверением члена ТИК с правом совещательного голоса. В отличие от моей редакционной пресс-карты, этот документ дает более широкие права тому, кто наблюдает за процессом и реально становится на пути жуликов и воров. Спасибо кандидатам-спойлерам за эту важную услугу.

На избирательном участке № 644 я оказалась, можно сказать, случайно. Коллеги попросили подъехать в школу № 10, потому как здесь целый день не было наблюдателей. Так получилось, что многие опытные жуковские волонтеры уехали в Москву биться за честные выборы Навального.

На втором этаже школы было тихо и безлюдно: одни члены 644-го УИКа. «Ваш адрес?» — спросила девушка за столом регистрации. «У меня не адрес, а документы из ТИКа», — ответила я. Пока секретарь регистрировала мое присутствие и снимала копии с документов, подошел председатель, некий г-н Жемерев. Долго мучилась над вопросом, где я его видела, но как только парень раскрыл рот, сразу вспомнила: на публичных слушаниях по участку Седунова он представлял интересы застройщика и грубо угрожал жительнице улицы Калугина, которая осмелилась стыдить его за намерение расправиться с лесом. Таким образом, стало ясно, что это одна из 11 комиссий, сформированных аффилированными предприятиями «Гарантии-Строй». По опыту предыдущих выборов мне было известен фирменный набор средств, которыми эта команда делает нужные результаты голосования. Не подумайте о креативе — все очень просто: фальшивое надомное волеизъявление, сомнительная документация и хамские наезды на наблюдателей. Именно поэтому первым делом стала выяснять количество голосующих на дому. Секретарь этой замечательной комиссии Ксения Мисар начала ерзать на стуле и говорить что-то невнятное, так и не назвав конкретное число заявителей. Пришлось запросить у нее реестр голосующих вне избирательного участка.Ока-залось, что такового у нее нет. На помощь коллеге пришел председатель Жемерев, сообщив, что комиссия ушла в поход по домам и реестр забрала с собой, что само по себе не билось с законом, который предусматривает наличие реестра на участке, на выездном голосовании — его копия. «А я забыла сделать копию», — нервозно заявила г-жа Мисар. Мне стало ясно, что пришла не зря и теперь уж точно нужно дождаться курсирующей по квартирам выносной урны — вместе с реестром и заявлениями избирателей. Как только председатель Жеме-рев понял, что мои намерения вполне серьезны, его как будто поразила нервная лихорадка от укуса неправильного клеща. Он то неестественно смеялся, то глуповато язвил, периодически ходил в туалет с айпа-дом и закрывался в комнате отдыха комиссии. Где-то через пару часов стал откровенно хамить — негромко, но так, чтобы я слышала, что он обо мне думает. Набор пошлых эпитетов, которые он отпускал в мой адрес, видимо, должен был спровоцировать мою нервную систему и закончиться либо взрывом, после которого меня удалят, либо добровольным уходом. Парень явно переживал, теряя надежду на избавление от моего присутствия. Особенно это стало заметно после того, как я получила по смс инсайдерскую информацию о возможном появлении именно на этом участке так называемых карусельщиков. Карусельщики в результате не появились: обладая правами члена ТИК, я легко могла бы их выявить. Но самым забавным было то, что и группа выездного голосования тоже не появлялась. Лишь за 15 минут до закрытия участка, то есть в 19.45, переносная урна все-таки прибыла. Изобразив финальную суету, г-н Жемерев дождался 20.00 и, посадив подчиненных считать неиспользованные бюллетени, удалился в комнату отдыха. Мне стало ясно, что проверить реестр надомного голосования мне не дадут очень долго, надеясь на то, что я не выдержу и уйду. Фальсификаторы — по-своему наивные люди: они почему-то думают, что голоса избирателей — это ерунда по сравнению с деньгами, а значит, никто не будет биться всерьез и тратить свое время на то, чтобы не дать их украсть. Впрочем, у фальсификаторов есть на то основания, потому как очередь по продаже своих голосов в марте на выборах мэра вполне вписывалась в это миропонимание. Ошибка в одном — меня в этой очереди не было.

А реестр надомного голосования они все-таки вынуждены были мне показать. По закону, между прочим, не только дать посмотреть, но и сделать копию. «Вам Кий выдаст копию, а мы не будем», — победно заявила секретарь Мисар. Кий, и правда, по телефону обещал мне выдать этот документ, потому что точно знал, что он этого не сделает — после того как документация уходит с участка, ее практически невозможно изъять без решения суда. Я поняла этот трюк, но тем не менее настаивать на копии не стала. Реестр мне достаточно было просто прочитать, чтобы понять, откуда такой список голосующих на дому. А он был нехилый. И если бы я ушла, не дождавшись прозрачного чемоданчика с бюллетенями из похода, не сомневайтесь: в нем было бы их не девять, а несравнимо больше — ровно столько, сколько фамилий и адресов в реестре. Этот документ, и правда, оказался забавным, потому как вполне конкретно подтверждал, что никаких заявлений от избирателей с просьбой прийти на дом не было. Были якобы звонки на участок, которые в один день — 7 сентября, с разницей в 10-15 минут — приняла все та же секретарь Ксения Мисар. Так как будто жителям трех домов в одно и то же время стукнуло в голову срочно заказать себе вызов. Так, в список желающих проголосовать на дому попали Роберт Николаевич Овсянников и его супруга, которые не только не звонили г-же Миссар, но и в городе в день выборов не были. Роберт Николаевич подтвердил это ЖВ и был крайне возмущен использованием своей фамилии в фальшивом реестре. То же самое подтвердила и дочь Нины Ивановны Братчиковой, которая уехала отдыхать за границу, и потому никого не могла вызвать к себе с урной для голосования, зная, что ее 8 сентября не будет дома.

Вот такие честные выборы. Впрочем, г-жа Мисар весьма откровенно сказала мне напоследок, что ничего ей за это не будет, а огласка в газете «Жуковские вести»: она — не жуковчанка, раменская она.