Сергиево-Посадский

Учил меня жизни токарный станок

Когда в 1942 году я вернулась в Загорск из эвакуации, где была вместе с мамой, вместо учёбы в девятом классе мне пришлось идти работать на Загорский литейно-механический завод. Он находился у подножья Блинной горы в большом красном кирпичном здании (сейчас там школа ДОСААФ — Ред.). До войны завод выпускал сельскохозяйственное оборудование, а после нападения фашистов освоил выпуск очень важной и необходимой продукции: корпусов для гранат-лимонок, а позднее и мин.

В шестнадцать лет не так просто начинать жизнь, о которой раньше не имел никакого представления, а уж о профессии токаря по металлу я ничего не знала абсолютно. Привычное в школе слово "дисциплина" приходилось воспринимать по-другому: за опоздание даже на несколько минут по

законам военного времени можно было получить тюремный срок.

Чтобы попасть в токарно-слесарный цех, надо было пройти через красильный, где на длинных столах сушились выкрашенные в защитный цвет пустые корпуса гранат-лимонок. Где их заряжали смертоносным

зарядом — нам знать было не положено, слово "военная тайна" здесь не было преувеличением.

Первым меня встретил сменный мастер Алексей Иванович (к сожалению, его фамилии я не помню). Он подвёл меня к токарному станку, сказал парню моего возраста: "Сысоев, вот тебе ученица" и отошёл.

Учителя моего звали Володей. Сначала он отнёсся ко

мне недоверчиво и стал снисходительно объяснять, что и в какой последовательности надо делать. Это оказалось не очень сложным, я быстро всё запомнила. Видя моё старание, Володя стал относиться ко мне более дружелюбно и рассказал о пути, который проходит граната, прежде чем попасть на наш токарный станок.

Из литейного цеха, где металл заливался в особые формы, готовые корпуса передавались в обдирочный цех. Там на специальном станке снимались заусенцы, оставшиеся после отливки. Затем слесаря вручную нарезали внутреннюю резьбу. И в конце мы на токарном станке доводили корпуса до стандартного вида и размера, чтобы их можно было ставить вертикально.

Всё это описать, да и представить несложно. Но какими словами выразить физическую усталость после двенадцатичасового стояния на ногах у станка, с постоянным ощущением голода? Как описать почти непреодолимое желание спать в ночную смену? Как описать, что чувствовал наш мастер Алексей Иванович, когда в обеденный перерыв мы убегали греться в литейный цех и засыпали прямо на полу, а он нас поднимал буквально за шиворот, говоря: "Ребятки, ну ребятки, вставайте, обед кончился, работать надо".

Да, надо было вставать и идти к станку и не только выполнять, но и перевыполнять норму. Мы экономили время, ускоряя процесс, но не понимали, что это может привести к травматизму. Может быть, нам что-то и говорили о технике безопасности. Наверное, несоблюдение её и стало причиной трагедии с одним из ребят. Мы работали в ночную смену, когда вдруг кто-то вбежал в цех и закричал: "Вовке руку оторвало!" Помню, как побелел Алексей Иванович, как, не сговариваясь, все выключили станки и как было страшно в этой внезапной тишине.

Этот случай был не первым на нашем заводе. Когда говорят о стружке, обычно представляется спиралевидная лента, но стружка на нашем станке была в виде мельчайших крошек, летящих в разные стороны. В целях безопасности надо было работать в специальных очках, но их нам не давали, да и были ли они? Однажды такая стружка попала мне при работе в правый глаз. Сколько я пережила страху, что ослепну, сколько пережила боли! В конце концов стружку в поликлинике извлекли магнитом. После закрытия больничного работать я больше не могла и написала заявление об увольнении по собственному желанию. С предприятий, выпускающих военный заказ, в то время так просто не отпускали, но моё заявление подписали сразу. Почему — я поняла только потом. Ведь я была несовершеннолетней, а такие показатели травматизма предприятию были не нужны, так как были явно связаны с нарушением техники безопасности. При увольнении мне не выдали не только трудовую книжку, но и справку о работе на заводе. Потом, спустя пятьдесят лет, оказалось не так просто доказать чиновникам, что и я была тружеником тыла.

Время работы на Загорском литейно-механическом заводе я вспоминаю с благодарностью. Мне, девочке-подростку, пришлось преодолевать большие трудности — но появилась и уверенность в том, что у меня хватит сил их перенести.

Валерия Михайловна Долгих