Щелковский

Пятьдесят лет «Ивана Денисовича»

Культура — 12 Декабря 2012, 20:43

Ровно пятьдесят лет назад, в ноябре 1962 года, вышел очередной номер «Нового мира». В нем была напечатана небольшая повесть никому не известного рязанского автора Александра Солженицына. Дебютанту тогда было сорок четыре года.
Известная писательница, историк отечественной литературы Людмила Сарас-кина в своей книге об Александре Солженицыне в главе, посвященной написанию повести, раскрывает мотивы, побудившие писателя обратиться к этой теме. «Как описать всю нашу лагерную жизнь? – объяснял в интервью в 1982 году Солженицын. – По сути, достаточно описать один всего день в подробностях, притом день самого простого работяги, и тут отразится вся наша жизнь. И даже не надо нагнетать каких-то ужасов, не надо, чтоб это был какой-то особенный день, а – рядовой, вот тот самый день, из которого складываются годы. Задумал я так, и этот замысел остался у меня в уме, девять лет я к нему не прикасался, и только в 1959-м, через девять лет, сел и написал». Он сам поражался скорости письма: «Сел – и как полилось! Со страшным напряжением!  Потому,  что  в
тебе концентрируется сразу много этих дней. И только чтоб чего-нибудь не пропустить» «Писал я его недолго совсем, всего дней сорок, меньше полутора месяцев. Это всегда получается так, если пишешь из густой жизни, быт которой ты чрезмерно знаешь, и не то что не надо там догадываться до чего-то, что-то пытаться понять, а только отбиваешься от лишнего материала, только-только чтобы лишнее не лезло, а вот вместить самое необходимое».
«Ивана Денисовича я с самого начала так понимал, что не должен он быть такой, как вот я, и не какой-нибудь развитой особенно, это должен быть самый рядовой лагерник. …Он должен быть самый средний солдат этого ГУЛАГа, тот, на кого все сыпется».
Сперва рассказ носил название «Щ-854» – этот номер был выведен черной краской на лоскутах, нашитых на казенное обмундиро-
вание Ивана Денисовича – читаем мы у Сараскиной. В воображении писателя теснились десятки и сотни товарищей по заключению, которых он знал лично, но неожиданно и неизвестно почему «незаконный прототип» выдвинулся на первый план. Даже сама фамилия Шухов – вошла в рассказ без всякого выбора. Так звали милого пожилого солдата из батареи Солженицына: солдат не был в плену (как герой рассказа), никогда не сидел, и комбат даже не предполагал, что когда-нибудь станет о нем писать. Между тем вместе с фамилией в рассказ вошло лицо реального Шухова, его речь, характер, повадки. Лишь лагерная биография досталась Ивану Денисовичу от «пленников», получивших сроки, а лагер-
ная профессия каменщика – от автора. «Когда я взялся писать, то почувствовал, что не могу ни на ком остановиться одном, потому, что он не выражает достаточно, отдельный, один. И так сам стал стягиваться собирательный  образ».
Твардовский, по воспоминаниям самого писателя, прочитал повесть за одну ночь несколько раз и уже потом не ложился – бросился с рукописью по своим друзьям. На даче в Пицунде прочли повесть и Никите Хрущеву вслух. Хрущев хорошо слушал эту …повесть, где нужно смеялся, где нужно ахал и крякал. Все было одобрено до конца.
12 октября 1962 года под давлением Хрущева Президиум ЦК КПСС принял решение о публикации повести. Позже в своей мемуарной книге «Бодался теленок с дубом» Солженицын признался, что без участия Твардовского и Хрущева книга «Один день Ивана Денисовича» не вышла бы в СССР. И в том, что она все-таки вышла, было еще одно литературное чудо».
Материал подготовлен Н. КУЗНЕЦОВОЙ, главным библиографом  отдела обслуживания Щелковского районного  библиотечно-информационного  центра


Версия для печати