Щелковский

Четвёртый номер счастливый

Ушёл в 43-м 10 ноября, в день своего рождения семнадцатилетним. А возвратился в 50-м, тоже почти в день своего рождения.

«Бронь у отца, бронь у меня! А кто будет воевать? Кто-то же должен и от нашей семьи! Убегу!» - с мальчишеским максимализмом и искренним недоумением  говорил  Николай плачущей маме. Война началась – ему было 14. Получил профессию токаря, работал на монинском комбинате в цехе по производству снарядов к «Катюше». Дали бронь, но он решил, что пойдёт воевать. Николай рвался на Запад, а эшелон отправили на Восток – Гродненский укрепрайон – последняя станция, а дальше – территория Китая, северная часть которого находилась в то время «под Японией». Надо было прикрывать, охранять восточные рубежи. Определили в отдельную зенитную батарею. Она стояла на сопке, а внизу с одной стороны город, с другой – граница. Вначале японцы совершали разведывательные полёты вглубь страны. Бывалые ребята рассказывали новичкам, что «самолёты чуть ли не дула зенитки касались», но открывать огонь категорически запрещалось. Позже организовали «комсомольскую зенитную» – собрали 17–18-летних, командиром назначили «мужика – шахтёра, крепкого, смелого, спортивного». А мужику-то было всего 23 года. Сегодня Николаю Павловичу кажется, что они тогда, в 18, были взрослыми, а нынешние ребята и 20-ти лет совсем дети. На комсомольскую попал с земляком лосино-петровцем Василием Диковым, который тоже отказался от брони.

Он говорит: «Мне повезло с детьми». А на самом деле - это детям повезло с родителями, потому что хорошие родители, это самый счастливый билет в жизнь, потому что родителей не выбирают, а детей воспитывают. А воспитаны две дочери, которые хорошо учились, окончили старейшие вузы страны. Одна - педагогический институт, «учительствовала в школе», потом поступила в политехнический в Петербурге, работала в военной академии на кафедре физики, вторая - выбрала медицинский. Она врач. Две внучки: упорству старшей можно позавидовать - неоднократно поступала тоже в медицинский -поступила и теперь уже скоро заканчивает. Она будущий врач, трудится в институте Бакулева, пока сестрой. Младшая внучка учится в Военно-Морской академии в Петербурге, а внук - в Московском государственном университете приборостроения. Уважительный перечень, не правда ли?

В день первого налёта Николай спал в окопе около орудия, а утром его как подбросило: «Ё-моё, бомбят!» Шесть самолётов противника атаковали станцию. Но только после звонка в штаб дивизии, разрешили стрелять в ответ. Тогда и Николаю, и укрепрайону повезло – не было жертв, станция осталась сохранной, разворотили только водонапорную башню. Позже наши бомбардировали аэродром и уничтожили почти всю японскую авиацию.

При каждой новой дислокации вдоль границы, во время маршброска, который мог растянуться на сутки, задача зенитчиков – прикрывать передвижение пехоты, а потом «ты хоть упади, но сначала окоп для зенитки, а потом землянка – в этой же сопке для себя». На старом месте оставляли имитацию ствола, сделанного из дерева. Рыли ночью, чтобы противник не обнаружил. Места кругом красивые, но быт армейский был военным, тяжёлым. В землянке вода стояла такая, что иногда «утром встанешь – ботинки плавают». Во время налётов зимой из одежды – нижнее бельё, валенки и к орудию.

Началось продвижение вгл убь северной части китайской территории – Манчжурии. «Пехота шла, а мы ехали, – вспоминает Николай Павлович. – Условия с пехотинцами конечно несравнимые. У нас трактора с кузовами для тяги орудия, укрытие брезентовое, а им тяжело. Сначала пехотинцы бросали противогазы, потом скатки с шинелями, сами падали от изнеможения». Все дороги под обстрелом. Квантунская армия укреплялась и вдоль границы, и на китайских территориях основательно. Потом, когда противника стали выбивать, они начали «партизанить – вырезали ребят». Во время переправы через речку Мулинхэ, попали под обстрел - «сильно досталось». А за 18 километров до города Мулин кончился бензин, те, кто вошли в населённый пункт попали в самую настоящую кашу «Налетели самолёты и ребятам досталось здорово, а мы ничем не могли помочь».

Во время воздушных налётов то, что творилось вокруг, Николай не видел. Он был четвёртым номером, задача которого - держать орудийный ствол в руках и совмещать со стрелкой прибора для точной стрельбы. Единственный раз он «задрал голову и эта картина до сих пор перед глазами» - самолёты, казалось, прямо над головой и весь огонь противника сосредоточен на них, что было в действительности. Зенитка калибра 76 миллиметров -пушка трёх тонн, скорострельная - 20 снарядов в минуту, дальнобойная с точным попаданием,- гарантированное прикрытие пехоты во время боя, на переправах, но уязвима - маневренности почти никакой. Поэтому обрушить шквал снарядов, разбомбить, выбить из строя -задача для противника почти основная.

Самое страшное - ночные бои, которые были частыми: «Ничего не видно, они знают, куда бить, а мы не знаем, когда прилетят - война» - вспоминает Николай Павлович. А ещё с улыбкой припоминает сибиряков здоровых, сильных, которые, когда копали землянку, окопы, беззлобно подшучивали над ним: «Ну, что, москвич? Силёнок-то хватит лопатой работать?» Вообще он тоже был крепкий, выносливый – это и помогло продержаться и на войне, и когда она закончилась. Помнится бой, перед которым у всех был очень воинственный настрой, а потом, когда их «подкромсали», притихли: «Мы думали, что мы самые сильные и всех будем бить, а нас никто». Больше всего он боялся умереть от шальной пули – смерти бессмысленной, дурной не хотелось – «погибать, так в бою». Вспоминаются ощущения, которые были в сражении, очень сильные внутренние изменения, когда ни о чём кроме «стрелять!» не думаешь: «Когда меня контузило, я это даже не почувствовал и, как накрыло, – не понял, только после боя дошло, что-то не так. Мне говорят – не слышу. Показывают на уши – а у меня кровь. Оказывается, рядом разорвался снаряд, осколки пролетели верхом, а волной взрывной меня и ударило. Но в госпиталь отправляли – не пошёл, боялся отстать от своих. Повезло, неделю не было боёв – отлежался в палатке, посмешил свои х товарищей – т ри–чет ыре дня вообще ничего не слышал». «Туговат» на это ухо, и ноги болят – два года сырых землянок дают знать о себе.

Возвратился на тот же комбинат, где проработал до выхода на пенсию, занимался ремонтом ткацких станков. Увлечения у него самые простые, но основательные и в 87. Какой он огородник, знают не только по соседству. Смеётся: «Моя основная страсть - помидо-I ры. Вырастить и раздать. Выращивал по 25 разных сортов весом до кило двести». На окне - добротная рассада перцев и помидор. Любит экспериментировать. Вот и в этом сезоне особым способом выращивает малоизвестный овощ батат.

О победе сообщили, когда шёл по городу в карауле – сразу салютовали. После окончания всех демобилизовывали, а ему присвоили звание младшего сержанта и передали дела артиллерийского мастера, потом назначили ответственным за автопарк. После 45-го расформировали, и началась служба в Спасск-Дальнем в ПВО на зенитной батарее 86 миллиметровой, которую он закончил помкомвзвода. Много занимался спортом, участвовал в соревнованиях. Равных ему на лыжных состязаниях не было, потому что на них он много ходил подростком – «всё пригодилось». За семь лет на Дальнем востоке последние два года уж очень хотелось домой.

Увлечение чтением с детства и до сих пор. В военной части, где служил в уже мирное время - «перечитал всю библиотеку», командир ему специально привозил книги. А почти перед самой войной читал и восторгался подвигами пограничника Никиты Карацюпы и его собаки Индус. Легендарный человек, о котором сегодня рассказывают и эфсбэшники, и спецназовцы, но легенды о нём – не сказки. Потом призыв привёл Николая в те края, а случай – к той самой заставе «Полтавка», на которой происходили события, рассказанные в книге очерков. В 60-х натолкнулся в газете на информацию о награждении пограничника, который жил уже в Москве. Получилось, что история прошла почти рядом с его жизнью, очертив собой символично замкнутый круг – внутри война, которая всегда в памяти, а за ним – простая жизнь с его сильными, умными, прочными истоками в дочерях, внуках.

Живёт с семьёй дочери в чистом и уютном доме, ухоженность которого перетекает в маленький садик, цветник, огород. Все соберутся 9 мая, а потом приедут обязательно летом, когда сад начнёт плодоносить, зацветёт розарий, пышные шапки гортензий голубых, белых, розовых … Они будут сидеть за хлебосольным чистым столом… У древних китайских мудрецов есть фраза «Зайди в свой дом I и оглянись вокруг - это и есть ты»… где бы ты ни был.

Он рассказывает о том, что когда ложится спать, закрывает глаза и начинаются воспоминания. Вспоминаются звуки, лица, имена ребят, с которыми воевал: запевала Галабур-да, командир Гуро, Валя Кубяйкин, Привалов...

Татьяна СЯГИНА