Ногинский

Из истории Кудиновского кирпичного промысла

Экономика — 30 Августа 2012, 09:18

(глава из неизданной книги)
Кудиновский комбинат керамических изделий (КККИ), некогда один из крупнейших в стране, с середины 1980-х годов вынужден был значительно
сократить производство, искать выход из критического положения. Для этого было организовано собственное карьероуправление для добычи глины, разрабатывались и осваивались новые технологии, виды продукции, в том числе кирпич различной архитектурной конфигурации. Продукция комбината была способна конкурировать с лучшими зарубежными образцами...
В 2010 году исполнилось 135 лет со дня основания первого Кудиновского кирпичного завода братьев Жоховых (по названию села Кудиново близ Электроуглей), начала в нашей местности промышленного производства кирпича.
С детства запомнился мне этот необъяснимо приятный, а потом ставший родным, запах свежезамешанной глины, который шёл со стороны Кудиновского кирпичного завода, куда я часто приходил на работу к своим родителям. С 1942 по 1954 год наша семья жила в трёх шагах от него, в рабочем посёлке с индустриальным названием Моссиликат. В обиходе его называли «Масликат» – так было проще выговаривать, да и «аппетитнее» для той полуголодной послевоенной поры. Вернувшись в 1946 г. с войны, отец работал начальником кислотоупорного цеха, а мать – в лаборатории этого же цеха. Благодаря ей я и узнал некоторые премудрости ОТК на практике. Учась в третьем классе, а это 1958 год, я уже знал, как определять «жирность» (пластичность) глины, водопоглощение керамических изделий; что такое шамот и для чего он нужен.
Мне хорошо запомнились добрые, открытые и дружные люди, работавшие на этом заводе, их красивые молодые лица. Их коллективные выезды «с ветерком» на грузовичках на сенокос, поездки на ВСХВ (теперь это ВВЦ), в Оружейную палату Кремля, московские театры, на авиапарады в Тушино, поездки на прогулочном катере по Москве-реке – всё, куда меня брали с собой родители. Запомнился и очень тяжёлый труд на заводе... Так незаметно судьба завода с детских лет стала мне не безразличной, хотя я и выбрал себе совсем другую стезю.
Кудиновские земли, а точнее Кудиновский глиняный ярус, по данным геологических исследований ещё 1934 года, занимал территорию в 19 квадратных километров и составлял массу в 45 млн тонн. В «Московских ведомостях» 1845 года в статье «Ещё экскурсии под Москвою» профессор Императорского Московского Университета, естествоиспытатель, биолог, геолог и палеонтолог Карл Францевич Рулье сообщал:
«Гжельская глина, не составляя обширных пластов, известна однако же ныне на большом пространстве. Кажется, она находится в большей части Бронницкаго и Богородскаго уездов: по крайней мере, достоверно то, что она добывается ныне во многих местах, лежащих в треугольнике, образуемом Гжелью, селом Кудиновым (г-жи Каринской, Богородскаго уезда) и Вохною (Павловский Посад – прим. А.Л.), которая в последнее время стала соперничать с Гжелью.
...В селе Кудинове, в тридцати верстах от Москвы, по Носовихе, мы осматривали, по приглашению помещицы, пласты глины и, сравнивши её ныне с гжельскою, можем сказать утвердительно, что первая в иных местах нисколько не уступает последней и что Кудиновская мыловка нисколько не хуже лучшей фаянсовой глины, добываемой у деревни Мининой, близ Гжели. А потому село Кудиново, лежащее так же посреди больших лесов, имеет в вещественном отношении полную возможность производить всё, что доставляет Гжель и окружность. Белый кирпич и лещадь, приготовленные крестьянами, уже ныне в большом количестве возятся в Москву под именем лучшаго гжельскаго, а Кудиновскую мыловку берут охотно на суконные фабрики для валки сукон. ...в Северине, Кудинове и в окрестностях Гжели лежат над глиною глыбы кремнистаго известняка, какой часто встречается в верхних частях горнаго известняка...»
Кудиновская земля оказалась богатой не только глиной, но и минеральными источниками. Неожиданные материалы о Кудиновском источнике содержались в «Трудах Московского геолого-гидрологического треста» за 1935 г. в работе Н.С. Пчелина «Минеральные воды Московской области». Этот источник находился на территории совхоза им. Блюхера в 2 км от Кудинова. Источники были обнаружены В.Д. Соколовым в 1910 г. Владельцы имения в Кудинове, наследники Д.С. Карнеева, предполагали даже организовать курорт, но семейные неурядицы и несравненно большая рентабельность разработки торфа и добыча кудиновских огнеупорных глин, залегающих около источника, остановили их.
Глиняный и кирпичный промысел на Кудиновской земле был известен давно. Документально подтверждено, что уже в XVIII веке на землях, принадлежавших Покровской церкви села Кудиново, её церковнослужители и община добывали глины, изготавливали кирпич для собственных строительных нужд. Основателем изготовления кирпича при этой церкви считают её настоятеля, священника Иоанна Покровского (р. 1743–1818?). Однако предки здешних мест всё же гораздо раньше познакомились с глиной, с её необыкновенными техническими, целебными и другими свойствами.
Из-за всякого ряда неурядиц залежные, богатые глиной земли, принадлежавшие церкви, стали сдаваться в аренду разработчикам. Желающих заниматься добычей глины было много – жизнь заставляла. Земля в здешних местах для возделывания и выращивания сельскохозяйственной продукции была и остаётся тяжёлой. В основном это суглинок, требующий огромных физических и финансовых затрат (об этом прекрасно знают сегодняшние крестьяне и дачники). Поэтому добыча глины, изготовление кирпича и гончарных изделий явились отчасти и решением продовольственной проблемы, дополнительным стабильным источником заработка, подмогой в трудной крестьянской жизни.
Опыт в отыскании мест залегания глины приобретался в течение столетий, а то и больше. Он передавался из поколения в поколение. Примечалось всё: рельеф, близость воды, источников, растительность, минералы и многое другое, о чём мы, горожане, теперь даже не знаем. Мне посчастливилось узнать способ определения нашими «дремучими» премудрыми предками глубины залегания глиняного пласта и его толщины.
Разведочным инструментом им служил кованый железный прут-щуп толщиной с мужицкий палец и длиной до 4 метров с дополнительными немудрёными приспособлениями и воротком. На заострённом конце этого щупа было проделано отверстие по типу игольного ушка. Щупом пронзали землю, где предполагалось залегание глины. По мере продвижения щупа вглубь с помощью воротка его проворачивали вокруг собственной оси для забора пробы грунта на данной глубине. Так грунт заполнял собой игольное ушко на конце щупа. Затем щуп вытаскивали из земли и по этим пробам определяли глубину и толщину залегания глиняного пласта, тип глины, а, значит, целесообразность проведения всех разработок. Просто и гениально!
Добывали глину рытьём. Начинали с осени, после Покрова (14 октября по новому стилю), когда прекращались дожди и наступало предзимье. Продолжали по возможности и зимой. Этой работой занимались в основном мужчины, так как она была очень тяжёлой и требовала огромных затрат физической силы. Места выработки или заимки назывались «глиняными ямами». Эти ямы появлялись после копки небольших шахточек, по завершению выборки глины из пласта или «линзы». По мере выемки глины в шахточках в процессе работы образовывался свод, который зимой промерзал и, если пространство под землёй было небольшим, до определённого времени мог держаться без какого-либо дополнительного укрепления. Но это всё же было рискованно. Весной свод оттаивал и, в конце концов, обрушивался, образуя яму. Продолжительность добычи глины зависела от вида разработок (открытая яма или шахточка со сводом), здоровья работников, их сил, погодных условий. Бывало, что она длилась до марта.
Образовавшиеся ямы быстро заполнялись водой. Летом в них очень любила купаться детвора. До конца 1950-х годов таких ям в Каменко-Кудиновской округе было ещё много. У каждой такой ямы было своё название, которое им давали дети: «змейка», «лунка», «белое море», «чёрное море»...
Работать на ямах было не только тяжело, но и небезопасно. При обрушении свод иногда накрывал глинокопальщиков, которые в это время находились в яме. В лучшем случае добытчик после обвала оставался калекой, но бывали случаи и со смертельным исходом. Рабочий день глинокопальщиков начинался с рассветом. В 12 часов – обед и полтора часа отдыха. Работа заканчивалась затемно.
Добытую глину на лошадях, в телегах, свозили во двор и оставляли там до наступления тепла, до весны. Затем на «Николу вешнего», с 9 мая по старому стилю (22 мая по новому) приступали к «кирпичной страде» – выделке кирпича. В этой работе принимала участие вся семья. Женщины и дети помогали мужчинам. Высушенную морозами глину увлажняли и разминали. Работы по формовке, сушке и обжигу кирпича заканчивались к 1 сентября по старому стилю, к церковному новолетию или пока глина не кончится. Во многих крестьянских дворах того времени стояли «глиняные сараи». Так назывались деревянные навесы на столбах, под которыми находились большие дощатые столы, врытые в землю. На них формовали кирпичи в деревянных формах.
Аналогичный процесс формовки, существовавший на соседнем заводе Н.Б. Степановой между пос. Горки и с. Большое Васильево, был описан в книге А.В. Погожева» (М. 1886) «Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел санитарной статистики. Санитарное изследование фабрик и заводов Богородского уезда»: «Гжельский кирпич, изготовлявшийся в этой мастерской, формуется малолетними мальчиками и девочками: ком глины, заготовленный в глиномялке, со всего размаха бросается в деревянный станок или форму, лежащую на полу, уминается ногой, разглаживается скалкой и т.д., причём сработанный сырец укладывается сперва прямо на полу, а затем переносится на тесовыя полки (стеллажи). Прессование кирпичей на особых станках производится 2-мя самостоятельными артелями (рядчик и 2 подручных); после Казанской (летний праздник Казанской иконы Божией Матери 8 июля (по старому стилю или 21 июля по новому – А.Л.) в действии только 1 пресс, в зимнее время 2 пресса; при прессовании каждый кирпич смазывается кистью, смоченной в олеонафте, чтобы легче отставал от формы, в которой его прессуют».
После формовки кирпич сушили на воздухе под навесом. Высушенный кирпич назывался «сырец». Потом его обжигали в специальных напольных печах-горнах, выложенных в земле под навесом во дворе. Но горны были не у каждого. Обжиг требовал дополнительных материальных затрат, большого опыта, иного отношения к делу, осторожности и, конечно, крепкого здоровья. И тогда те, у кого не было печей, везли высушенный кирпич-сырец к хозяевам горнов, где его за определённую плату можно было обжечь или продать без всякой дальнейшей мороки. Бывало и так, что один горн находился на содержании сразу у нескольких семей кирпичников и каждая по договорённости поочерёдно ими использовалась.
Продолжение следует.


Версия для печати