Чеховский

Все по Чехову

Культура — 7 Февраля 2013, 20:56

Ольга Авдеева
День рождения Антона Павловича Чехова. В сквере у засыпанного снегом памятника (сугроб пристроился даже на носу) собрались жители города. Людей собралось много, и это уже хорошо. После «митинга» или «мероприятия» ко мне подходили те, кто хорошо владеет русской речью, и просили сказать в радиопередаче, что у нас в городе два престольных праздника – дни рождения А.П. Чехова и А.С. Пушкина.
Вофициальных речах таких образных мыслей высказано не было. Они звучали формально и сухо. Виктор Бассараба и Владимир Шитов, которые представляли район и город, говорили грамотно, но будто витали в облаках (или в некоем другом месте Московской области). Даже Владимир Степеренков, хоть и не великий оратор, но и тот в прошлом году говорил душевней. По крайней мере, не имел вида отрешенного…
Краевед Александр Дудин, который умеет, когда захочет, и с источниками поработать, и выступить складно, на этот раз читал свой текст по бумажке. Преследовало воспоминание о пионерской линейке. Да и цветы возлагали, словно на братскую могилу – едва ли не строем.
Мне потом говорили: «Лучше вообще забыть о дне рождения Чехова, чем отмечать его так бездушно». Я не согласна с этой строгой оценкой. В городе уже возникла (не без душевных усилий многих людей) традиция возложения цветов к памятнику Чехову. Ее надо ценить, беречь. И развивать. В конце концов, заменить неудачные выступления более толковыми вполне возможно. Главное – сохранить в городе культурные традиции.
Рядом с памятником Чехову находится Городской театр. Если сами не умеем говорить искренно, пусть бы прозвучали слова Чехова. Жаль, что режиссер и артисты тоже витают в иных сферах…
На радио в день рождения писателя состоялся разговор с Людмилой Захаровной Абраменковой, которая после смерти Ю.К. Авдеева семь лет руководила музеем (а всего проработала в музее-заповеднике А.П.Чехова в Мелихове 14 лет). Разговор был долгим и интересным, полностью он на газетную полосу не уместится, но самыми
интересными моментами постараюсь поделиться.
– Самым счастливым годом в Мелихове был самый первый, когда я работала экскурсоводом. И видела вокруг себя людей, в глазах которых читался искренний интерес. Это было настоящее счастье, – вспоминала Л.З.Абраменкова. – Я здешняя. Много ездила, видела страну, жила за границей. Но каждый раз меня тянуло домой. Домой... Не куда-нибудь еще, а именно сюда – в эти чеховские места. Сказывается происхождение: мои деды и прадеды жили в Васьки-не, неподалеку от Мелихова. Очень хорошо помню, как вспоминали местные старушки об Антоне Павловиче Чехове. Вспоминали его как доктора, как необыкновенного человека – у них светились глаза. Они говорили о нем с большой нежностью. И принимал он их бесплатно, и лекарства давал бесплатно, и детишек старался внимательно посмотреть <...> В моей семье Чехов был не просто писателем, но писателем и человеком с большой буквы. И это передавалось из поколения в поколение. Первыми книгами, которые появились у нас в семье после войны (тогда жилось очень тяжело), было собрание сочинений Чехова<...> Таких писателей как Чехов очень мало. Бережно относясь к читателю, он не навязывал свою точку зрения, но умел отстаивать свою позицию. Это соотносится с его фразой: «Какое наслаждение уважать людей…». Когда я читаю Чехова, чувствую его уважение к себе, как к читателю <...> Никто так не писал о любви, как Чехов. У него очень деликатное отношение к этому чувству. Он пишет о любви так, что ты чувствуешь, будто тебя греют или гладят по голове. Я люблю его рассказ «Шуточка», потому что нежность проходит через весь рассказ. Чехову хочется, чтобы люди испытывали это чувство, чтобы они его берегли <...>
Еще больше Чехов для меня раскрылся, когда удалось поездить по чеховским местам. Когда я была на могиле брата Антона Павловича – художника Николая Чехова – умершего молодым и похороненного в усадьбе на Луке (теперь это окраина города Сумы), я увидела, что могила эта ухожена, что люди сюда приходят. Чехов называл Николая самым талантливым в семье, но он «не имел характера и поэтому все погибло». У самого Антона Павловича характер был, и очень сильный. Это чувствуется и в его произведениях.
– Не кажется ли Вам, что теперь память о Чехове стала более формальной? Прошли мимо памятника и забыли…
– К сожалению, Чехова стали меньше читать. И вообще стали меньше читать. Школьная программа по литературе такова, что скоро вообще не будут знать ни Чехова, ни Толстого, ни Тургенева. Нельзя так обращаться с огромным культурным пластом. Это жестоко по отношению к молодым людям. В любой стране гордятся своими писателями, а мы великую литературу решили детям не показывать. Это больной вопрос. Конечно, есть возрастной порог, отбор классической литературы всегда существовал. Мы с детства читали «Ваньку». Понятно, что не надо читать в пятом классе «Мужиков». Но нельзя школьников лишать возможности знакомиться с классикой. Кого мы хотим вырастить?
– Поделитесь Вашими воспоминаниями о Мелихове…
– Музей восстанавливался на моих глазах. Помню, как в 50-х годах в Мелихове напротив флигелька установили памятник Чехову работы Мотовилова. Летом (в жару, в отпуск) учителя со всего района собрали своих учеников и пришли на этот праздник. Вся большая территория усадьбы была занята. Детишки сидели кто с рюкзаком, кто с корзинкой. И учителя так волновались, так радовались! Помню, каким событием для жителей района становилось каждое восстановленное музейное здание. <...> Я тогда работала в школе. Помню, как моим ученикам за хорошее поведение разрешили поработать в Мелихове. Это была почетная награда для них. Четырнадцатилетние ребята делали дорожку. Они с таким энтузиазмом работали, им так нравилось. Это было дело чести, попасть на субботник в Мелихово. И через много лет они спрашивали: «Наша дорожка сохранилась?» – «Сохранилась, только ее заасфальтировали!». <...> Мы могли тогда пообщаться и с Юрием Константиновичем Авдеевым. Это было глотком свежего воздуха, потому что он рассказывал нам то, о чем мы не знали. Говорил он великолепно – у него был прекрасный язык, образная речь. Он
настолько увлекал, что когда я пришла в музей, то поняла, что лучше Авдеева никто и никогда экскурсий по Мелихову не водил и не будет водить. Я могла много раз ходить за ним и слушать, потому что он никогда не повторялся. <...> То, что удалось сделать Юрию Константиновичу – настоящий подвиг. Он будто вошел в прошлый век, почувствовал, чем жили тогда люди. Поэтому и сумел создать на усадьбе чеховскую атмосферу. Теперь нужно только сохранять то, что сделано, беречь эту землю. Нельзя превращать ее в караван-сарай. Не понимаю, куда делись документы об охранной зоне, которые были скрупулезно оформлены. Почему пошло такое строительство в деревне и на усадьбе? Чеховское Мелихово – это не только усадьба за забором, это и то, что по другую сторону забора. Это аллеи, лес, Каширский тракт, школа и церковь, дороги в Крюково и в Талеж… Без всего этого мелиховский музей-заповедник не может существовать. Мне бывает тяжело, когда я сейчас еду и вижу растяжку на заборе: «Конно-спортивный клуб». Разве нельзя было найти для нее другое место, чуть в стороне? Чеховские «Красные ворота» теперь почему-то желтые… Недавно возникшие «новоделы» не стали частью чеховской усадьбы. Чехов оказался только поводом для осуществления чьих-то амбиций, его просто использовали… <...> Но один Юрий Константинович без Любови Яковлевны, своей жены и главного хранителя музея, не смог бы такой груз поднять. Когда Любови Яковлевны не стало... Вы не представляете себе, какое это было страшное ощущение. Мы приходили в дом, и он казался пустым. Будто из дома ушла душа. И вернулось все в День музеев, когда Юрий Константинович из последних сил повел экскурсию. Водил он ее несколько часов. Было жарко, у него покраснело лицо. Но он довел свой рассказ до конца, и возникло ощущение, что душа в дом вернулась. Он рассказывал, а Любовь Яковлевна будто стояла рядом. <...> Формально ничего нельзя было делать при Авдеевых. Во все мы вкладывали душу. Праздники были праздниками. Любовь Яковлевна, которая переняла традиции гостеприимства у Чеховых, пекла столько пирогов, что хватало всем. У их дома была душа, где гостей окружали теплом. Если сейчас нет такого человека, то работать в Мелихове трудно. <...> Теперь невозможно представить, какое количество посетителей было в те годы в музее. «Они на ногах весь дом вынесут», – однажды испугался Авдеев. Мы водили по 28 экскурсий в день. Приезжали 28 автобусов по 30 человек. И это были вовсе не случайные люди, а, в основной массе, интеллигенция…


Версия для печати