Чеховский

Русская шаль, Коленкур и жена Наполеона

В Музее - усадьбе «Лопасня-Зачатьевское» открылась уникальная выставка

Ткань в любом доме, как в усадебном, так и крестьянском, сопровождала человека на протяжении всей его жизни - от рождения до ухода из этого мира. Поэтому организаторы выставки «Художественные ткани XVII - XX веков в дворянской усадьбе», используя материалы из собрания Усадьбы «Лопасня-Зачатьевское», частных московских коллекций В.Никифорова, Д.Андреева и А.Савинова, постарались показать самые разные употребления, проявления и использование мануфактуры. Выставка состоит из четырех довольно компактных, но ярких и представительных блоков.

Ольга Калинина

ПОЧТЕННЫЙ ЗАМОК БЫЛ ПОСТРОЕН...

Первый раздел - XVIII век, где представлены ткани, которые использовали, в первую очередь, для декора. То есть - это драпировочные ткани, которыми обтягивали стены. Сразу вспоминаются строчки А.С.Пушкина в описании дома Онегина: «Почтенный замок был построен, как замки строиться должны... в гостиной штофные обои...». Штофные обои -это не бумажные обои, а именно тканные и, как известно, в Михайловском удалось восстановить, правда, вышитые обои, исполненные крепостными мастерицами.

- В более обеспеченных домах использовали ткани, и у нас здесь представлен уникальный купон, выполненный в Московской губернии в Богородском уезде на фабрике Лазаревых, - рассказывает автор выставки, старший научный сотрудник Музея-усадьбы «Лопасня-Зачатьевское» Александр Савинов. - В то время было уже достаточно тканей технических - знаменитый полотняный завод, позже принадлежавший Гончаровым, где, в основном, изготавливалась парусина, используемая для флота, который строил Петр I. А вот художественные ткани в XVII - XVIII

веке были все привозными. Образованная по распоряжению Петра I в 1720 году для производства декоративных тканей, фабрика стала одной из первых в России и Подмосковье. С середины XVIII века владельцами этой фабрики становятся Лазаревы, купцы армянского происхождения, благотворители; знаменитый род, великие просветители, создатели института восточных языков в Москве. Производство располагалось в подмосковном селе Фря-ново, где выпускали ткани по европейским образцам. Золотой век развития фряново-лазаревских тканей приходится на середину XVIII - первую четверть XIX века. И купон, представленный в экспозиции - часть обоев, копия лазаревских тканей с оригинала французских, - по всей видимости, лас-салевских шелков: барочный узор на терракотовом фоне. (Шелка лионского художника по тканям Филиппа де Лассаля украшали самые роскошные дворцы Европы второй половины XVIII века). А купон уникален тем, что сохранен полностью с два раза повторенной подписью. На задельном его крае имеется марка, которую нужно расшифровывать и читать навыворот справа налево: Ф Д Е Л Л В С Ф. Что в переводе означает фабрика дворянина Елизара Лазаревича Лазарева в селе Фрянове. То есть, это -начало куска, представляющего большую редкость. Но здесь мы видим и французские оригиналы. Это

- бархат золотный. Основа - жёлтый шёлк и золот-ная нитка. Узорная парча: на серо-голубом фоне

- цветы серебром. Бархат декоративный... Как образец плательных или обиходных тканей - фрагмент парчи середины XVIII века: по салатовому фону выткан узор золотом и серебром. Подобная ткань была использована для коронационного платья Екатерины II, которое хранится в Оружейной палате. Не так давно наш музей получил в дар туалетный столик, внутри которого лежал кусок ткани, требующий реставрации. При подробном рассмотрении мы увидели великолепный образец барочной лазаревской ткани - мелкие букеты, перевитые лентами. Ткани были очень дорогими в цене и часто имели повторное использование. В исторических хрониках есть упоминание о том, что после смерти Елизаветы Петровны часть ее огромного гардероба была уложена в Троице-Сергиеву Лавру и использована для изготовления литургических предметов. Позже, в советское время, они были взяты из ризницы, как вышедшие из обихода, и из них были вновь реконструированы платья императрицы.

Как передать словами несравненную красоту рисунка, игру живых красок, бег тончайшей переливчатой нити? Невозможно. Более того, не всякая ткань «хочет фотографироваться». К тому же, зачастую художники, создавая цветы или букеты, вкладывали в свой рисунок семантическое звучание. Так, маки означают спокойствие, умиротворение; розовая или красная роза - любовь. Так что каждый кусок ткани несет некое смысловое значение. Поэтому всё надо видеть своими глазами, чтобы по-настоящему оценить высочайший художественный уровень мануфактурных изделий.

БЕЗ ШАЛИ ВЫХОДИТЬ В СВЕТ НЕПРИЛИЧНО

В 1811 году французский посол генерал Колен-кур приехал к одной русской помещице, чтобы купить на ее фабрике шерстяную узорную шаль в подарок жене Наполеона. Но не купил - помещица отказала генералу из патриотических соображений. Другой, нижегородский вариант приключений незадачливого генерала был рассказан князем Иваном Долгоруковым, бывшим губернатором Владимира. Путешествуя из Москвы в Нижний в 1813 году, он упоминает о помещице Надежде Мерлиной: «У нее отличная фабрика шалевая, их ткут особенным манером. Они во всей России известны, их славят даже в столицах, и они до того громки и ценны, что некто Коленкур, французский посланник у двора Российского, торговал на ее фабрике превосходной работы шаль, будто бы для жены Наполеона, и давал за нее 10 тысяч, но госпожа Мерлина, кака патриотка, не захотела выпустить в чужое государство домашнего сего изделия». «Какие живые краски! Какие замысловатые узоры: все в совершенстве», — живописует князь Долгоруков мерлин-ские шали.

Эта легенда существует в разных вариантах, и в ней фигурируют разные помещицы, но речь всегда идет о русской шали, Ко-ленкуре и жене Наполеона.

Европейская мода начала XIX века была не слишком удобной для местного климата: открытые платья в стиле ампир не давали никакой защиты от холода. Настоящим спасением оказались шали, моду на которые ввела первая жена Наполеона -Жозефина Богарне. Её коллекция насчитывала около 400 восточных, европейских и даже русских шалей. Сейчас часть её коллекции хранится в Лувре.

О существовании восточных шалей Россия знала давно, поскольку их завозили через Великий шёлковый путь. В Европу они попали в XVII веке в ходе колонизации Индии, но настоящий бум начался только после Египетской экспедиции Наполеона, когда он, вероятно, ограбив очередных английских купцов, привез в подарок Жозефине её первую шаль. Вслед за первой дамой шалями озаботилось всё светское общество сначала Франции, а затем и остальной Европы, включая Россию. Тогдашние модные журналы, еще не используя слова must, просто сообщали, что без шали выходить в свет неприлично. Платки, шали, палантины становятся неотъемлемой частью женского туалета. Их не снимали ни летом, ни осенью, ни зимой, носили дома, в театре, на балах. При однообразных по цвету нарядах яркий платок, шаль или палантин приобретали важный цветовой эффект. В XIX веке шерстяные платки и шали стали распространенным головным убором и в их изготовление вовлекаются Поволжье, Подмосковье, Рязанская и Воронежская губернии. Наибольшую известность получили в то время шали и палантины мануфактуры Надежды Мерлиной. В 1806 году в Нижегородской губернии, в вотчине помещицы начали ткать так называемые кашмирские шали, которые были чудом ремесла. Каждую шаль, имевшую десятки оттенков и сочетаний, две мастерицы ткали от полутора до двух лет, и стоила она целого состояния. И сейчас существуют мастерские по изготовлению старинных тканей. Работа эта тончайшая: в течение дня выполняется всего 2 см.

Цены даже на самые простые шали были космическими, по 2000-3000 рублей (корова, к примеру, стоила 30 рублей). Самую дорогую елисеевскую шаль за 12 000 рублей купил Николай I для императрицы. В воронежском же варианте легенды речь идет о 25 000.

В начале XIX века под шалью понимался большой квадратный или прямоугольный кусок ткани из очень тонкой шерсти, вытканный вручную, с узором по краям, а в уникальных случаях - по всей площади. Прежде всего, речь шла о восточных шалях - кашмирских, персидских, турецких. Самыми тонкими, сложными в исполнении и дорогими были кашмирские шали. Для их производства требовался особый длинный пух с горла горной козы, который в провинции Кашмир в период линьки коз племя гуджджаров собирало с кустов и скалистых выступов.

Как и Елисеева, помещица Мерлина была новатором - она пыталась приспособить индийские технологии под российскую реальность. Поскольку о доставке пуха с горла кашмирских коз не могло идти и речи, приходилось искать замену. Ближайшими поставщиками сырья оказались киргизские кочевники (современные казахи). Чтобы довести пух козы или сайгака до состояния нити тоньше волоса, Мерлина использовала гребни из мамонтовой кости. И может быть, как индийские, они не проходили в кольцо, но было известно, что Наталья Николаевна Пушкина получила в приданое две мерлин-ские шали, которые позже неоднократно выручали семью - вместе с жемчугами Пушкины их периодически закладывали.

В экспозиции выставки представлена большая шаль середины XIX века - парафраз или воспоминание о знаменитых индийских шалях, которые в эпоху Наполеона попали в Европу. Эти шали были довольно недолго в употреблении, вышли из моды, но не ушли из домов - ими стали покрывать столы. И сохранилось немало изображений второй половины XIX века, где подобные восточные шали, ниспадая до пола, служат украшением столов.

Коврами и шалями покрывали также вошедшие в моду оттоманки (диваны без спинки), создавая тем самым некий восточный колорит.

С ЧЕМ ЗАМУЖ

ВЫХОДИЛИ

Тема приданого всегда была головной болью маменек. Составлялись специальные списки, под них заказывались вещи. Значимой частью приданого были комплекты постельного и столового белья, где счет велся в дюжинах. Образцами для русских мастеров служили лучшие изделия европейских ткачей. В экспозиции представлены изделия, достаточно характеризующие то, что получала состоятельная девушка в приданое. Это - прекрасные камчатые салфетки с клеймами-марками европейских и российских мануфактур конца XIX - начала XX веков. На скатертях, салфетках и полотенцахрушниках часто вышивали метки в виде монограмм хозяйки. На нескольких образцах столового белья можно разглядеть монограммы из семьи Батюшковых. И не только монограммы. Так, на одной льняной сервировочной салфетке - целое пожелание: «Про-симъ васъ посещать насъ». Мы можем увидеть здесь и салфетку с геральдическим мотивом из дворцового обихода, в центре которой герб одной из приморских великокняжеских усадеб: морской якорь и ключ в дубовом венке. На нижней кромке фабричная марка. Это - немецкая мануфактура. Удивительно плотный шёлк. Царская семья предпочитала делать заказы у немцев.

А не во дворцах и парадных комнатах дворянских усадеб бытовали хлопчатобумажные ткани. Повседневные крестьянские платки, отрезы ситца, холсты, пестрядь. Незамысловатые платки и ситец часто были господскими подарками на праздники. В описях второй половины XIX века фигурируют и купеческие шали, полушалки, которые тоже входили в состав приданого. Такие вещи берегли, держали в сундуках и они передавались от бабушек к внучкам.

В большом количестве на выставке представлены шёлковые ленты XIX века, которые можно выделить в отдельное производство. Ленты использовались как аксессуары к нарядам, украшение домашних интерьеров. Так, в музее Шаляпина представлены серебряные венки от поклонников его таланта - «Великому певцу», украшенные шелковыми или муаровыми лентами. А из частной переписки мы узнаем следующее: «Маменька, я на свое новое платье перенесла те самые блонды.».

И чтобы иметь представление обо всем здесь рассказанном, увидеть это своими глазами, надо непременно посетить выставку в усадьбе «Лопасня-Зачатьевское», куда приглашают всех желающих сотрудники музея.

Собрание Жозефины насчитывало порядка 400 восточных, европейских и даже русских шалей. Сейчас часть её коллекции хранится в Лувре.